Легионер

– А то, что этот поганец врёт, как дышит, но вдруг… Вдруг, упомянув о своей способности договориться с руководством базы по поводу записей регистраторов, он сказал правду? Что, если эти умники в деле? И в доле? Хищения в службе снабжения дело неприятное, но не слишком. Потому что привычное. А тут совсем другой уровень вырисовывается. Та еще бомба. И запал к ней – Дитц, и даже не столько она сама, сколько её коммуникатор. Уберите запал, и бомба не взорвется.

Лейтенант покосилась через плечо туда, где из-за кормы «Василиска» выглядывал краешек носилок, на которых лежала Дитц. Глаза девушки были закрыты, дышала она ровно, веки не дрожали, но почему-то Эрнестина не сомневалась, что рыжая оторва все слышит.

– И как они могут убрать это «запал», Ян? Как бы ТЫ это сделал?

– Дискредитировал бы Дитц и её регистратор.

– Хм… а смысл? У нас есть копии.

– Мэм, любой суд, хоть трибунал, хоть гражданская разбираловка, принимает в качестве доказательств только оригинальную запись на оригинальном носителе. Стоит оригиналу потеряться, или возникает хоть тень сомнения в подлинности – и ваша копия не будет стоить даже того места, которое занимает на кристалле.

– Допустим. Хорошо, со смыслом мы разобрались, но остается вопрос «как?».

Скунс потёр виски, то ли снимая усталость, то ли стараясь как можно незаметнее пожалеть тупицу-командира.

– Да легко. Внутреннее расследование. Его обязательно назначат, не могут не назначить, так? В ходе расследования Дитц обвинят – или даже заподозрят, неважно – в какой-нибудь хрени. К примеру, в небрежении долгом. Ассенгеймер же заявил, что его бросили. Сюда, кстати, и дезертирство приплести недолго. Я бы ещё добавил убийство тех двоих, для комплекта.

Со стороны носилок послышался какой-то звук, но когда лейтенант повернула голову, ее глазам предстало лицо безмятежно спящего человека.

– Девчонку заключают под стражу, коммуникатор отбирают – арестанту связь не положена. Ну а дальше совсем просто. Вмешательство в записи регистратора или даже просто заметные следы попытки такого вмешательства. Больше ничего не потребуется. Рядовую к стенке, все в ужасе – какую змею пригрели на груди! Осадочек останется, конечно. Но когда серебряные ложечки лежат в нужном кармане, кому какое дело до таких мелочей? Деньги не пахнут. Да, и этого парня, Кристенсена, я бы тоже нейтрализовал. В лазарете это сделать легче лёгкого.

Теперь Эрнестина, уже не скрываясь, развернулась в сторону носилок.

– Всё поняла? Не придуривайся, я знаю, что ты не спишь.

– Поняла, – голос Дитц, как с удовлетворением отметила Дюпре, был спокоен. Правда, лейтенант ради сохранения собственных нервов даже думать не хотела, чего стоит девчонке это спокойствие. – Мэм, Тор… вы сумеете его защитить?

– Разберемся. Ты бы о себе подумала.

– А что, имеются варианты натянуть этих крыс по самое дальше некуда?

– Наш человек, – одобрительно усмехнулся Скунс. – Как ты посмотришь на то, что мы заменим твой коммуникатор? Официально, разумеется, под запись со свидетелями?

Девчонка приподнялась на локте и воззрилась на сержанта с совершенно неуместным в создавшейся ситуации ехидным интересом:

– Сейчас вы скажете мне, что у вас есть запасная «десятка»…

– «Десятки» нет. Но есть «восьмерка». Моя собственная любимая старушенция, цени!

Фырканье Дитц было более чем красноречивым. Ей-то принадлежала как раз «десятка». Лично ей, а не Легиону. Впрочем, сержант не видел повода для зависти.

– Сразу на вид не отличат, а потом шуметь вряд ли посмеют. Да и время выиграем. Так что?

Лейтенант Дюпре повидала за время службы в Легионе немало гнусных местечек, но база «Роузхилл» уверенно боролась если не за первое место, то уж за призовое – наверняка.

Чего только стоила сплошная крыша над проходами между зданиями. Плац накрывал купол – сработанный из дешёвого, а потому заметно помутневшего пластика.

Монолитные стены, колючая проволока… излучатели на вышках… местный «внутренний» контингент до усрачки боялся местного «внешнего» контингента, тут двух мнений быть не могло. В общем, садиться пришлось снаружи периметра. А там и встречающие подоспели. Век бы не видеть этих рож – если, конечно, удастся рассмотреть рожи под респираторами.

Впрочем, вряд ли они стоят того, чтобы их рассматривать. Взять, хотя бы этого узкоплечего, отрастившего изрядное брюшко капитанишку в непроницаемо-черных очках.

– Капитан Паркер, внутренняя безопасность. У меня имеется приказ об аресте Кристенсена и Дитц.

Чтоб тебе пусто было, Скунс! Опять ты прав…

– Лейтенант Дюпре. В настоящий момент рядовой Кристенсен пребывает в коме.

О том, что кома искусственная, медикаментозная, организованная Кимом, упоминать явно не стоит.

– Он нуждается в постоянном стационарном наблюдении.

– Что ж, мы пока никуда не спешим. А Дитц?

– Здесь, – раздалось за спиной Дюпре.

Ну и когда, а главное – зачем! – ты слезла с носилок? Ещё и без респиратора.

– Мисс Дитц, вы арестованы. Сдайте оружие и средства связи.

– Мое оружие осталось на острове Эм-4, сэр.

В руках «внутряка» материализовался планшет.