Легионер

– Дитц говорит – они все такие были. Похоже на то: фонари погибших светят еле-еле при всё том же «полном» заряде. Остатки аптечки обнаружили в её ранце и сравнили с теми, что были у погибших на поверхности. Они идентичны и абсолютно бесполезны, если не считать перевязочных пакетов. У Кима нет слов. У меня тоже. Из комбезов выдраны источники энергии. Аккуратно так выдраны, сразу и не заметишь. Интендантишка – кстати, я пообещала Дитц, что он её и только её – распродал, похоже, всё, что мог.

– Зря пообещали, лейтенант, – невесело усмехнулся Рурк. – Тут трибунал разбираться будет. Впрочем, я вас не виню, рядовую Дитц требовалось успокоить. Она в сознании?

– Так точно, – кивнул врач. – Я ввел релаксанты, но голова у нее работает. Даже лучше, чем следует, никак не уймётся. А больше нельзя, от девчонки половина осталась. В лучшем случае.

– Ну что ж… проводите меня, буду знакомиться.

Капитан Рурк любил побалагурить. Кроме того, он искренне считал, что некоторое количество веселого пустозвонства хорошо действует на объект вне зависимости от его, объекта, принадлежности. Если объект друг, это его поддержит. Если враг – напугает. Да и слегка расслабить девчонку перед предстоящим допросом не помешает.

– Так-так-так! – начал он, приближаясь к тенту. Мрина услышит, без вариантов, к потрясающему воображение слуху «своих» котов капитан уже привык. – А вот мне сказали, что тут есть кошка! Рыжая, хорошенькая… и почему-то до сих пор не моя! Непорядок…

Он осекся. Лицо лежащей девушки было похоже на снимок из личного дела в той же степени, что посмертная маска человека, убитого долгой болезнью – на живой и здоровый оригинал. Впрочем, лицо мужчины в спальнике по соседству даже на посмертную маску не тянуло.

– Эти землегрызы что, совсем шизанулись? Уже детей нанимают в Легион?

– Мне восемнадцать! – огрызнулась себе под нос рядовая.

– Восемнадцать чего? Килограммов веса?! Ч-черт…

– Рядовая Дитц прекрасно выглядит, – тихо сказал неслышно подошедший Ким. – Уже – прекрасно.

– Понятно, – кивнул ротный. Схему ведения допроса явно следовало пересмотреть. – Здравствуй, Дитц. Я – капитан Малькольм Рурк, командир этих бандитов. Лежи. Ким, можно подложить ей что-то под голову и плечи? Для удобства разговора? Спасибо. Ну что ж, рассказывай.

– С какого момента, сэр? – тихо, но вполне ясно спросила Дитц.

– Ну, допустим, с того, как вы получили приказ спасать мистера Ассенгеймера.

Записи записями, и часть он просмотрел по дороге сюда, но личное впечатление самое точное. Записи мысли не читают и в мотивах действий не разбираются, есть у них такой недостаток.

Должно быть, девчонка хотела высказаться, а Эрни, выполняя приказ, не дала ей такой возможности. И сейчас слова били фонтаном.

Лана Дитц заговаривалась. Перескакивала с пятого на десятое. Углублялась в подробности, но тут же обрывала себя, возвращаясь к главному. Дисциплинка, однако… кто ж тебя муштровал, такую красивую?!

Мрина, чьим-то попущением занесенная к землегрызам, то почти кричала, то шептала. В какой-то момент капитану Рурку стало холодно, и ни поднявшееся солнце Гардена, разогнавшее тучи и принявшееся всерьёз припекать, ни прекрасно работающий комбинезон ничего не могли с этим поделать. Кто-то ответит за всё, о чем говорит эта девочка. Ответит, никуда не денется, по полной схеме ответит, или он не Малькольм Рурк.

– Вот, значит, как, – протянул командир роты, когда фонтан иссяк. – А господин Ассенгеймер, не поверишь, заявляет, что вы его бросили…

Секунду спустя он получил ещё одно подтверждение собственной уверенности в том, что умирать не имеет никакого смысла. В данном конкретном случае отсутствие смысла определялось скукой. Бывалого десантника после смерти теперь уж точно не ожидало ничего интересного.

В сущности, не религиозный, но глубоко верующий человек, Малькольм Рурк прекрасно отдавал себе отчёт в том, что по завершении земного существования встреча с Богом ему не светит. Профессия не та. Что же до Дьявола – его, севшего и расстегнувшего спальник для пущего удобства, капитан видел перед собой прямо сейчас.

Дьявол сидел очень прямо, словно проглотил шомпол. Там, где сцепленные в замок пальцы Дьявола прокололи свободную от бинтов кожу рук обломками грязных ногтей, выступили капельки крови. В лице Дьявола ничего не осталось ни от человека, ни даже от кошки. Лица, впрочем, тоже не было. Наличествовала лишь кошмарная морда. Разноцветные глаза Дьявола полыхали двумя сверхновыми. И голос, шипящий, рычащий, с трудом прокладывающий себе путь через окаменевшее горло и стянутые в потрескавшуюся нитку губы, тоже не имел ничего общего с посюсторонними существами:

– Бррррросссссили?! Ззззззззначччччччит, брррросссссили… пасссссскуда!

Это было жутко. Взаправду, без дураков.

И вдруг все закончилось.