Легионер. Книга четвертая

Он перекинул правую ногу через луку седла, тяжело спрыгнул на землю, потопал затекшими ступнями, потянулся.

Дружинники, едва услыхав про привал, так и посыпались на землю – кто где стоял. Одни сразу же растянулись на чахлой траве, другие принялись разматывать обмотки и с наслаждением шевелить задеревеневшими пальцами ног. Кое-кто закурил, над биваком вперемешку с сизым табачным дымом поплыли обрывки обычных разговоров. Ординарец Есипов взял из рук командира поводья, отвел коня к осине, привязал и отправился искать отставшую единственную обозную телегу, где вместе со съестными припасами хранились остатки овса для лошадей.

Ландсберг, прислонясь к дереву и покусывая травинку, поджидал командиров сотен и взводных, с усталой горечью размышляя о том, что дисциплина в дружине после первых боев и слепого блуждания по тайге стала совсем ни к черту. Да и какие могут быть сотенные командиры, если от дружины осталась едва ли половина?

Сотники Анучин и Чертков, взводный Маринкин подошли одновременно – не отрапортовав, как положено, не подтянувшись и не приведя в порядок расхристанных после пешего перехода бушлатов. Ландсберг вздохнул, и в который уж раз усилием воли сдержал готовое сорваться резкое замечание.

– А где ваши взводные, господа? Почему не вижу Семенцова, Варламова, Кузнецова?

– Так что Кузнецов ногу повредил, в обозной телеге пребывает. Варламов, по моему приказанию, посты расставляет. А Семенцова не видали с ночи. Кто его знает, господин начальник! – вздохнул Чертков, переминаясь с ноги на ногу и с завистью поглядывая на пачку папирос в руке начальника дружины. – Вчерась вечером видел Семенцова, руку ён перебинтовывал. А с рассвета, как выступили сюды, не встречался. Может, отстал…

– Или вообще ушел! – со злостью сплюнул второй взводный, Анучин.

– Господа сотники и взводные! – Ландсберг пустил в голос металл, тяжело поглядел на стоящих перед ним дружинников. – Извольте привести в порядок свое обмундирование и отвечать как положено! Чертков, кругом марш! Немедленно найти Семенцова, живо! Если не его, так заместителя! Анучин, выставить караулы по периметру бивака, выслать пару дозорных по ходу движения, уточнить дислокацию арьергарда, за которым мы следуем. Еще пару разведчиков – назад, для наблюдения за противником. Третью пару на сопку.

– Слушаюсь, господин начальник! Тока, осмелюсь донесть, моя сотня и так три последних дня в дозоре. Других бы поставить, чертковских.

– Анучин, я всё помню, и всё знаю. Но что поделаешь, если в двух полусотнях у Черткова людей почти не осталось? Конечно, дружину бы на переформирование отвести надо… Но куда? Где резервы брать? Приказов и распоряжений от его высокопревосходительства генерала Ляпунова второй день нет. А арьергардному отряду полковника Тарасенко, которому мы приданы, не до нас, сами знаете.

– Оно так, господин начальник, – вздохнул Анучин. – Так и чешет Тарасенко, не угонишься за ним! Нет, чтобы нас вперед пропустить, в прикрытие самому идти. Мы ж сутки, почитай, Жонкьерские высоты держали, а ён в резерве стоял, да пятки смазывал. Теперь чешет без оглядки!

– Анучин, разговорчики! Приказы начальства на войне не обсуждаются! Нам приказано прикрывать основные силы – мы выполняем.

– Ага, битый небитого прикрывает! – сплюнул Анучин. – Народ из дружины разбегается, не уследишь! Кто ночью, молчком, а кто прямо внаглую – я пошел, дескать! Спасибо, если ружье оставит… Вот и Семенцов, как мне мнится, ушел совсем.

– Ну что поделаешь, Анучин, – вздохнул и Ландсберг. – Как ты должен знать, приказом Наместника его Императорского величества на службу в сформированные в Квантунской и Приморской областях, а также на Сахалине в дружины записывались охотники. Дружина, стало быть, есть нерегулярное воинское соединение. И присягу люди не принимали… В армии, конечно, разговор был бы короткий: дезертир – расстрел! А у нас, видишь ли, понадеялись, что люди за свою землю драться без присяги будут…

– Да какая она наша земля, Сахалин ентот, господин начальник! – вполголоса, оглядываясь на дружинников, зачастил сотник. – По мне, так провались ён вовсе в преисподнюю, плакать не стану!

– Анучин, разговорчики! – снова прикрикнул Ландсберг. – Кашеварам своим лучше дай команду: накормить людей! Подсчитай пока число оставшихся у тебя в сотне штыков…

– Есть…

Вскоре подошел Чертков, подталкивая перед собой поселенца в крестьянской рубахе до колен.

– Вот, господин Ландсберг, едва сыскал заместителя Семенцова. Самого-то его с ночи, как я и докладывал, никто не видал, а заместитель – вот он!

– Кто таков? Где твое форменное обмундирование? – обрушился на заместителя взводного второй сотни Ландсберг. – Где бушлат, шаровары? Где ружье, черт побери? Как стоишь перед начальником дружины, оболтус?

Поселенец сделал вялую попытку застегнуть ворот рубахи, на Ландсберга глядел исподлобья.