Легионер. Книга третья

— Да какие уж тут загадки… Она оставила для тебя записку. Ей зачем-то понадобился ты, Карл! А визит к акушерке — просто маскировка, отвод глаз. Она заявила мне об этом прямо — мол, не хочет, чтобы ее сердечный дружок Богданов узнал об истиной цели визита в наш дом. Читай!

Он дважды перечитал записку Соньки.

«Дорогой господин Ландсберг! Надеюсь, что вы не откажете несчастной женщине во встрече, не только крайне для нее важной, но и могущей оказаться небезынтересной для вас. Прошу прощения за некоторую вольность, с которой я, не будучи вам представленной, прошу этой встречи. А также за способ моих действий, извинительный, впрочем, обстоятельствами моего бытия. Надеюсь, что вы не проигнорируете мою просьбу. Ваша дражайшая супруга, несомненно, посвятит вас в детали, которые я не смею излагать на бумаге. Искренне ваша — Мария Блювштейн».

— Давай-ка расскажи мне все по порядку, Олюшка! — попросил Ландсберг.

Клочок бумаги в его пальцах еле заметно подрагивал, и Карл поспешил небрежно опустить руку под стол.

Ретроспектива-9

Успокаивая жену насчет «старой беззубой волчицы», Ландсберг слегка кривил душой. Несмотря на то, что в общении он подчеркнуто сторонился и сахалинских чиновников, и преступного сообщества, с коим практически все зажиточные островные обитатели старались если не заигрывать, но и не отталкивать от себя, Ландсберг старался быть в курсе всего творящегося на Сахалине. Иначе тут было просто нельзя.

Занявшись коммерцией и довольно скоро разбогатев, Ландсберг, как и прочие коммерсанты на всем белом свете, сразу почувствовал к себе повышенный интерес воров и налетчиков. Несколько раз его магазин грабили, да и в охотничьих странствиях по таежному бурелому встречались на пути иной раз лихие люди с топорами за поясом. Но Ландсберг знал, что всё это — случайные, пусть и крайне неприятные встречи. Что это не охота специально на него, — а не более чем норма бытия: ты торгуешь, я ворую, всякому свое!

Знал Ландсберг и почти все, что касалось каторжного периода жизни Соньки Золотой Ручки, знаменитой не только в России, но и, пожалуй, в Европе.

Пожав плечами, Ландсберг бросил записку на стол и поднял на жену глаза.

— Итак, Олюшка?

— День вчера вообще с утра как-то не так задался, — начала рассказ Ольга Владимировна. — В амбулаторию я пришла к десяти часам, как обычно. Просмотрела журнал записи больных, приняла одну пациентку. Пока я ее пользовала, появились еще две женщины — они, впрочем, пришли не на прием…

— А-а, кажется, я знаю! — хмыкнул Ландсберг. — Те самые, которые уволокли из приемной круглый стол и снесли его в кабак.

— Сторож уже рассказал? Илья? — слабо улыбнулась Ольга Владимировна. — Впрочем, все это пустяки. Часам к двенадцати пришла моя помощница Катерина, и пациенты стали подходить. Катерина собирала в приемной анамнез, измеряла температуру. И тут появилась мадам Блювштейн со своим «сердечным дружком», Богдановым. Он только вошел, и сразу объявил, что мадам пойдет без очереди. Женщины благоразумно промолчали, а вот Катерина, моя помощница, не стерпела. Объявила Богданову, что внеочередной прием только для больных с острой болью либо кровотечением. Она мне потом уже рассказывала, как одернула Богданова и сама испугалась. А уж он как разозлился! Кровью налился весь, пальцы на дубине, которую он вместо трости повсюду носит, побелели — вот-вот ударит! Ну, тут уже Сонька вступилась: а у меня, говорит, как раз острые боли и кровотечение…

Ландсберг покачал головой: рисковая чересчур помощница жены! Поперек слова Богданова пойти, которого в посту бешеным кличут и боятся самые отпетые уголовники. И Катерину вполне зашибить мог, и Ольгу Владимировну, если бы она на шум вышла…

— Ну, заходит мадам в смотровую. Вежливая такая, голос как у великосветской дамы, речь грамотная. Объясняет мне, что на здоровье по женской части пока не жалуется. А визит свой придумала для Богданова, который никуда ее от себя не отпускает. И просит она передать записку мужу. Попросить тебя о тайной встрече здесь же, в амбулатории.

Ольга Владимировна такой неожиданной просьбе хоть и удивилась, но виду не подала. Записку мужу обещала передать, но вот согласится ли на тайную встречу муж — она гарантировать не может.

— А вы от себя его еще попросите, — сладко улыбнулась мадам. — Авось и не откажет несчастной женщине…

— Не вижу причин подкреплять вашу странную просьбу личным ходатайством! — не приняла предложенный посетительницей тон Ольга Владимировна. — Извините за прямоту, мадам, но мой муж — коммерсант, партнер крупных торговых домов, член правления пароходных и железнодорожного товариществ. Встреча с вами, да еще обставленная таким образом, может его скомпрометировать.