Легионер. Пять лет во Французском Иностранном легионе

Весь день провел сегодня на пляже с Николь, а вечером мы гуляли по холмам, возвышающимся над городом. Она рассказала мне о своей семье. Судя по ее рассказам, отец ее — личность малоприятная, да и мать не лучше. Они грызутся как кошка с собакой. Николь говорила с матерью обо мне, представив меня как друга Кристиана, и выслушала назидательную лекцию. Мы простились, как всегда, рано — ее мать запрещает ей долго гулять по вечерам, — и после этого я как-то неожиданно для себя самого оказался в салон дю те. Шанталь уже собиралась уходить — у нее был свободный вечер. Мы пошли в кино, где обнимались и целовались, а потом я проводил ее до дому. Я окончательно запутался в любовных делах, и мне это очень нравится.

3 июня 1961 г.

Рауль решил, что я веду слишком цивилизованный образ жизни и есть опасность, что я совсем оторвусь от суровых будней нашего существования, так что нам надо срочно сходить в бордель. Сегодня вечером мы зашли в один из них, но какой-то араб не хотел нас туда пускать. Мы все вышли на улицу выяснить отношения, и араб тут же выхватил нож довольно устрашающего вида.

Мы с Раулем были абсолютно спокойны — может быть, даже чересчур, — после того как заправились успокоительным в баре. Мы кружили вокруг араба, выжидая удобный момент. Это происходило прямо перед борделем, и вскоре собралась толпа любопытных. Когда араб оказался между нами, я бросил в него кепи и одновременно хотел ногой выбить у него нож, но промахнулся. Однако это отвлекло его внимание от Рауля, и тот с размаху пнул араба в зад. Араб, вскрикнув, сделал несколько нетвердых шагов и выронил нож. Рауль бросился на него, как борзая на добычу, и нанес ему сзади рубящий удар ладонью по шее. Араб рухнул в придорожную канаву. Не прошло и десяти секунд, как явился военный патруль — парашютисты в красных беретах из регулярной армии. Мы объяснили, кто мы такие, и больше вопросов к нам не было. И тут я, остолбенев, увидел, как сержант, возглавлявший патруль, выругался и изо всей силы ударил корчившегося в канаве араба ногой прямо в зубы. Голова араба резко мотнулась назад, чуть не оторвавшись, а затем упала на грудь. Он был недвижен, как мертвая селедка, изо рта ручьем текла кровь. Мы с Раулем вернулись в бордель.

Так что мы опять погрузились в наши суровые будни.

7 июня 1961 г.

В городе произошло еще несколько столкновений между арабами и военными. Похоже, наша стычка с арабом дала толчок целой серии подобных инцидентов и они становятся заурядным ночным явлением.

Капитан Феррер собрал нас всех и предупредил, что, если схватки с арабами немедленно не прекратятся, нам будет запрещен выход в город. Это несправедливо, так как чаще всего не мы являемся зачинщиками.

Теперь нам разрешается заходить в арабский квартал или в бордели только вдвоем или втроем.

Слухи о том, что де Голль не оставит наш путч без последствий, не стихают. Согласно одному из них, Иностранный легион теперь рассматривается как угроза национальной безопасности и потому его численность будет сокращена с тридцати до двадцати тысяч. Десять тысяч легионеров будут отпущены домой! Это звучит так здорово, что даже не верится.

Я договорился встретиться вечером с Николь около железнодорожного вокзала. За вокзалом начинается тропинка, которая уходит в холмы, откуда открывается вид на весь город. Мы прошлись по тропинке и сели на склоне одного из холмов. Морской бриз овевал нас вечерней прохладой. Мы смотрели на городские крыши, на синее море и друг на друга. Мне кажется, что мы оба влюблены, — у меня такое ощущение. Мне двадцать один год, и я влюблен — будет ли у меня в жизни что-нибудь лучше этого?

На следующий день

С первыми петухами я побежал на пляж. Впереди был день любви, день синего моря и солнца, мы с Николь вдвоем, все остальные — лишь неопределенные, расплывчатые очертания где-то вдали. Я испытываю восхитительное чувство: меня любят не меньше, чем люблю я.

Вечером она, как всегда, ушла, растворившись в толпе. Но ее дух остался, и, хотя ее оторвали от меня, я ощущал ее присутствие, ее тепло. Вернувшись в «Манжен», я лег спать. Никогда я не чувствовал себя таким бодрым и здоровым. Физическое самочувствие зависит от того, в каком состоянии у тебя голова.

11 июня 1961 г.

Мы с супругами Серв и их друзьями устроили пикник на пляже в районе Жанны д'Арк. Николь не было с нами, и я сам присутствовал лишь наполовину. Может быть, ее семья не ладит с Сервами? Я чувствую: что-то не так, но что именно — не понимаю. Лишь с наступлением вечера мне стало легче, и, переодевшись в «Манжене», я пошел на ла плас. Не знаю, что бы я стал делать, если бы она не пришла. Но она пришла, такая же потрясающая, как всегда. Мы опять пошли на холмы по нашей обычной тропинке. В таких случаях не хочется никаких новшеств.

На следующий день