Легионеры

– Ребята, мне же все равно не светило… Я все равно бы отсеялся! А вам-то зачем зазря пропадать? Обидно же!

– Обидно, – согласился Хохол. Он единственный кроме Алексея уже имел право надевать новенькую легионерскую форму-«комба», со дня на день ожидая отправки в учебный центр.

Еще несколько человек тоже сдали все положенные нормативы, но еще не прошли собеседование в «гестапо» – поэтому у них пока обмундирование было застиранное, второго срока. Большинство же парней, куривших сейчас на «русском» бревне, носило спортивные костюмы, которые перед тестами по физподготовке выдают здесь новичкам-кандидатам взамен гражданской одежды.

– Нет, честно! Я все равно бы на марш-броске сломался…

Собственно, это как раз ни у кого из присутствующих сомнения не вызывало. Прозвище свое Студент получил в первый же день по прибытии – после того как рассказал, что дома, на Родине, даже в армии не служил из-за университетской отсрочки. Подтянуться на перекладине положенные десять раз он, худо-бедно, смог, но вот норматив по подъему переворотом… В общем, единственным достоинством парня в глазах земляков оказалось умение прилично говорить по-французски – а одного этого для поступления в Легион было явно недостаточно.

– Что скажешь? Идти ему?

Алексей переглянулся с Хохлом и кивнул:

– Ладно. Пусть попробует.

– Я прямо сейчас! – обрадовался Студент. – Я все на себя возьму, я им такого…

– Только не перестарайся.

Парень пригладил пятерней короткий ежик волос на макушке и зачем-то снова полез в карман:

– Ребята, да я там… Угощайтесь!

– Топай, – распорядился Хохол, вытягивая из протянутой пачки сигарету. – Раз уж такое дело.

– Берите, ребята! Пожалуйста.

На всех курева уже не хватило, поэтому задымили по очереди.

– Может, пронесет? – вздохнул кто-то, глядя в спину удаляющемуся Студенту.

– Чудес на свете не бывает.

Алексей встал, надел берет и привычно расправил собравшиеся за форменным ремнем складки:

– Все! Расходимся.

* * *

Сигнал на построение застал его в спортзале.

Протяжный свист, казалось, еще не растворился в воздухе, когда Алексей уже подбегал к лагерному плацу.

– Вот и все, братья-славяне, – занял он свое место в строю. – Кажется, приехали!

Спорить никто не стал, лишь Хохол по привычке выругался.

Под раскаленным солнцем быстро, прямо на глазах, оформлялись шеренги.

– Ладно тебе… Студента не видел?

– Да вон, стоит.

Впрочем, Алексей уже и сам рассмотрел в ряду новичков знакомый стриженый затылок. Следовало окликнуть парня, но тут подал голос еще кто-то из своих:

– Туда гляньте. Красота, верно?

Со стороны медчасти на плац торопилось несколько разноцветных негров в «комба» и спортивных костюмах. Марлевая повязка на голове их недавнего предводителя казалась неестественно белой и чистой, как фата у невесты.

– Все же здорово ты ему… От души!

Но Алексея сейчас больше интересовало другое:

– Эй, Студент! Как там у тебя? Чем кончилось?

Парень хотел обернуться, но в этот момент прозвучала команда.

Все застыли. Некоторое время над лагерным плацем густела и колыхалась только тревожная тишина.

– Пся крев, – еле слышно процедил сквозь зубы сосед Алексея, немолодой поляк. – Кур-рва мать…

Зрелище действительно впечатляло.

На этот раз лицом к лицу с шеренгами новичков-кандидатов стояли кадровые легионеры, капралы, сержанты и даже несколько офицеров. Всех вместе, в одном строю, Алексей видел впервые, а выражение их непроницаемых физиономий явно не сулило собравшимся ничего хорошего.

Опять прозвучала команда, и вперед шагнул мужчина средних лет в рубашке с капитанскими погонами – Алексей сразу узнал в нем одного из тех, кто задавал вопросы на собеседовании в «гестапо».

Капитан заговорил по-французски. Речь была недолгой, и, когда он закончил, из строя один за другим выступили переводчики:

– Кодекс чести гласит, что все легионеры – братья по оружию… Кандидаты равны между собой независимо от расы, национальности и вероисповедания…

Алексей вслушивался в знакомые по учебному фильму фразы – сейчас, на родном языке, они звучали особо торжественно и тревожно.

– Если кто-то оскорбит соседа, он будет немедленно отчислен… Самостоятельные расправы наказываются тотчас же и без пощады…

Суть выступления вкратце сводилась к тому, что именно безукоризненная дисциплина наряду с отвагой является для солдата Французского Иностранного легиона проявлением высшей доблести. А потому терпеть нарушение славных традиций никто не намерен.

Переводчик скоро закончил, и над лагерным плацем опять воцарилось молчание – капитан умело выдерживал паузу.

Люди в шеренгах замерли, истекая потом.

Наконец прозвучали фамилии. Всего две.

И команда офицера:

– Выйти из строя!

Первым сделал шаг вперед Студент. Вслед за ним нехотя покинул шеренгу коричневый негр с перевязанной головой.

Капитан еще несколько мгновений разглядывал обоих, а затем негромко распорядился:

– Цивиль… Разойтись.

С этой секунды и тот, и другой вновь становились людьми гражданскими, и Легион не имел с ними больше ничего общего.

– Разойдись!

Студент опустил голову, его недавний обидчик подался вперед, стискивая огромные кулаки, но продолжения не последовало…