Легионеры

– Конечно, конечно, – спохватился Студент. – Я знаю, я уверен – все будет в порядке. Тебя-то уж точно зачислят!

– Посмотрим. Все, будь здоров.

Отпуска у легионеров, конечно, неплохие, до сорока пяти суток. Но по условиям контракта впервые отправиться на Родину можно только на четвертом году службы…

* * *

На ужин в этот раз давали мясное рагу и какой-то салат.

– Леха, перчику перекинь!

– И пару пива. Холодного.

– Чего? – не понял Хохол.

– Шучу, – пояснил Алексей и, прежде чем приняться за еду, щедрой рукой окропил зелень оливковым маслом. Со спиртным-то как раз в лагере была напряженка…

– Товарищ! Клеп?

Обернувшись, Алексей увидел вежливую улыбку Гюнтера, немца лет сорока:

– Хлеба тебе, что ли? Нет проблем.

Несмотря на отличную выправку и фигуру без капли лишнего жира, сосед явно был здесь самым старшим – во всяком случае, возраст его вплотную приближался к предельно допустимому для кандидата в легионеры. О прошлом своем Гюнтер не распространялся, но с охотой употреблял в общении с соотечественниками Алексея русские слова и даже целые выражения.

– Хохол, передай ему…

– Хлеб, яйки, млеко? Хенде хох, Гитлер капут! – Приятель заржал было без всякой задней мысли, но тут же осекся под взглядом Гюнтера.

– Битте-дритте!

– Данке, – поблагодарил немец.

– Наверное, надо было сказать «мерси», – чтобы сгладить неловкость, Алексей улыбнулся соседу, а потом вновь повернул голову к землякам:

– Привыкайте, ребята! Теперь, говорят, нам будет положено общаться только по-французски. Даже между собой…

Так называемые «комба», то есть те, кто уже прошел отбор и со дня на день ждал выезда на спецподготовку в Кастельнодари, питались в общем зале столовой, но за отдельным столом. Формирование очередной команды как раз подходило к концу, и в этот вечер парней-«комба» набралось даже несколько больше, чем обычно, – примерно дюжины полторы. Пестрая публика: десяток соотечественников Алексея и прочих братьев-славян, парень из Прибалтики, который в Легионе тоже считался «русским», азиат по имени, разумеется, Ким и четверо цветных. Еще имелся некий тип непонятной кавказской национальности, а Западную Европу кроме Гюнтера представляли француз и испанец.

Алексей уже наливал себе кофе, когда в столовую ввели группу свеженьких, только что прибывших кандидатов.

– Во! Пополнение… – Хохол поковырял пальцем в зубах и сыто рыгнул.

– Как не стыдно! Ведите себя прилично, месье, – шутливо сдвинул брови Алексей. – Какой пример вы подаете молодежи?

Но приятель отмахнулся и, наметанным взглядом выделив кого-то из толпы наголо бритых, озирающихся по сторонам парней, окликнул его на весь зал:

– Эй, земеля? Откуда?

– Краснодар! – охотно отозвался тот, сверкнув золотой коронкой.

На первый взгляд он ничем не отличался от остальных новичков, одетых в такие же казенные спортивные костюмы, и Алексей в который уже раз отметил способность своих соотечественников распознавать друг друга без слов и документов.

– О, почти сосед…

– Шухер! – выпалил кто-то, но было поздно.

Прямо напротив столика, за которым расположились Хохол и другие «комба», замер в привычной позе надсмотрщика за рабами капрал-шеф Дюпон по прозвищу Дятел. Глаза, как обычно, пустые, руки за спиной, ноги на ширине плеч… Шум в зале утих – настолько, что Алексей услышал даже гудение кондиционера под потолком.

Наконец капрал-шеф брезгливо и будто нехотя разлепил губы.

– Встань, – перевел кто-то шепотом. – И назовись.

Но Хохол уже понял приказ. Он вытянулся в струнку перед Дюпоном, проорал фамилию и по старой армейской привычке принялся пожирать начальство глазами.

Дятел задал следующий вопрос – как догадался Алексей, его интересовало, знаком ли кандидат с установленными в лагере правилами поведения. Познания приятеля во французском были скудны до неприличия, но даже он уловил в речи Дюпона пару знакомых слов. А потому напрягся из последних сил и выдал:

– Миль пардон, мон капрал… то есть капрал-шеф.

– Встать. Смирно!

Затем последовал приказ: всем «комба» покинуть помещение и построиться в одну шеренгу.

– С-сука, Дятел…

Под сочувственными и удивленными взглядами нескольких десятков кандидатов в легионеры их старшие товарищи торопливо пересекли зал и привычно разобрались по росту перед входом в столовую.

Прозвучала команда, после чего «комба» строевым шагом проследовали на пресловутый плац – мимо типографии и неприметного здания, в котором размещалось что-то вроде компьютерного центра Легиона.

– Стой! Вольно…

Перед шеренгой снова с презрительной миной на физиономии появился Дятел. Несмотря на жару, форма у него под мышками была сухой, да и на лице не блестело ни капельки пота.

– Смирно!

Хохлу было приказано сделать два шага вперед и принять упор лежа. Несколько минут капрал-шеф Дюпон подробно объяснял, в чем заключается провинность будущего легионера и для чего необходимо соблюдать дисциплину, а также славные полуторавековые традиции самой известной в мире войсковой части…

– Сейчас это он про что? – почти неслышно, одними губами спросил у Алексея сосед справа.

– Один, говорит, за всех – все за одного!

– Тоже мне д’Артаньян…