Легионы Калара

Молодая когорта взяла на себя охрану покоев командира и занималась этим со спокойным упорством; легионеры, стоявшие на посту, были всегда в идеальной форме, ворон – символ когорты – украшал доспехи, шлемы и щиты. Сгоревшее знамя воссоздали множество раз, и неизменно с черным вороном, а не с орлом Короны; одно из таких знамен висело сейчас на двери у входа в здание штаба.

Тави вошел и направился в свои покои, расположенные на первом этаже, достаточно скромные, с надежной удобной мебелью. Днем он отнес сюда часть вещей, но сегодня ему предстояло ночевать здесь в первый раз.

– Там в чем смысл?

– Мне кажется, у тебя проблема, – сказала Китаи. – Твои разведчики недостаточно быстры, чтобы ускользнуть от врага, если он их обнаружит. Да и в темноте они не видят, в отличие от канимов.

– Я и сам это говорил.

– Значит, тебе нужны быстрые разведчики, способные видеть в темноте.

Тави снял плащ и бросил его на стул.

– Да, было бы замечательно.

– Так уж получилось, что сестра моей матери обладает всеми необходимыми качествами, – сказала Китаи. – Более того, она знает еще кое-кого с такими же умениями.

Брови Тави устремились вверх. Тетю Китаи звали Хашат, она была вождем клана Лошади и второй по значимости среди всех вождей.

– Ты хочешь привести сюда отряд маратов? – спросил Тави.

– У нас есть основания считать, что они могут здесь выжить, – сухо заметила Китаи.

Тави фыркнул:

– Я думал, что Хашат нужна Дороге для поддержания порядка в доме.

– Может быть, – ответила Китаи. – Но для разведки не требуется весь клан. Один или два отряда легко справятся с этой задачей. Клан сумеет и без них поддерживать порядок в твоей безумной стране, алеранец. А порядок в Алере так же важен для маратов, как наша стабильность для вас.

– Тут ты совершенно права.

– Сотрудничество между нашими народами – даже с небольшим количеством участников – будет важным шагом в укреплении дружбы.

– Может быть, – согласился Тави. – Но я должен подумать. Мне нужно поговорить с Первым консулом.

– И это поможет спасти жизни, которыми ты в противном случае должен будешь пожертвовать.

«Да, так и будет», – подумал Тави. Тут ему в голову пришла новая мысль, он усмехнулся и посмотрел на Китаи:

– Ты это делаешь для того, чтобы иметь возможность чаще ездить верхом.

Китаи бросила на него надменный взгляд:

– Я хотела лошадь. Но у меня есть ты, алеранец. И я должна этим пользоваться.

Тави подошел к ней и сильно прижал к стене своим телом, а потом поцеловал.

Дыхание девушки-марата ускорилось, и она растаяла под его поцелуем, подняла руки, чтобы коснуться лица, а ее тело прижалось к нему.

Тави тихонько зарычал, в нем вспыхнула страсть. Он приподнял край ее туники, и его руки скользнули по мягкой, лихорадочно горячей коже талии и спины.

– Быть может, нам стоит опробовать ванну?

Она прервала поцелуй, чтобы сказать:

– Здесь, сейчас. Ванна потом.

Китаи взяла его за тунику обеими руками, ее миндалевидные глаза загорелись яростным зеленым огнем, и она потянула его в спальню.

Тави помедлил в дверном проеме.

– Подожди, – простонал он.

Взгляд Китаи напомнил ему голодную львицу, готовящуюся к прыжку, и ее бедра качнулись в его сторону, но она остановилась.

– Заговоренная лампа, – вздохнул Тави. – Пока она горит, часовые знают, что я не сплю и могу принимать посетителей.

Глаза Китаи сузились.

– И?..

– Но я ничего не могу с ней поделать. Нужно найти Макса или еще кого-нибудь.

– Почему?

– Потому что я не могу просто сказать, чтобы свет погас.

В комнате стало темно.

От удивления Тави сел на пол.

Он сидел, у него в животе возникла странная вибрация, и появилось ощущение, что по коже головы забегали невидимые маленькие ножки. Волоски на руках встали дыбом.

– Алеранец? – с благоговением прошептала Китаи.

– Я… – сказал Тави. – Я только сказал… я хотел, чтобы свет погас. И…

Огромность того, что произошло, потрясла Тави. Он начал задыхаться, не в силах сделать вдох.

Он сказал заговоренной лампе, чтобы она погасла.

И она так и сделала.

Он заставил ее погаснуть.

Он сотворил магию.

У него появилась фурия.

– Свет, – прошептал он. – Я хочу, чтобы зажегся свет.

И свет зажегся.

Он посмотрел на Китаи широко раскрытыми глазами, и она ответила ему столь же пораженным взглядом.

– Китаи, я это сделал. Сделал!

Она лишь смотрела на него.

– Свет, погасни! – сказал Тави, и лампа тут же погасла. – Свет, зажгись! – Лампа загорелась. Тави выругался, в его голосе клокотал смех. – Погасни! Зажгись! Погасни! Зажгись! Погасни! Ты видела, Китаи?

– Да, алеранец, – сказала она, и в ее голосе появилась глубокая обида. – Я видела.

Тави снова рассмеялся и застучал пятками по каменному полу.

– Зажгись!

Свет вновь загорелся, и Тави увидел Китаи, которая мрачно смотрела на него.

– Что? – спросил Тави.

– И все это время ты страдал, – сказала она. – Мучился. Печалился. Из-за этого. Как ужасно!

– Ну да. Погасни!

Китаи вздохнула:

– Ясное дело.

Зашуршала одежда.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Тави. – Зажгись!

Когда лампа снова загорелась, Китаи стояла над ним, обнаженная и прекрасная, и Тави вдруг ужасно ее захотел, желание и триумфальная радость слились воедино.