Легионы огня: Армии света и тьмы

Его голос прозвучал так, будто он хотел предупредить Вира, и тот сразу понял, что напортачил. Хотя не был уверен, в чем, или как. Здесь, кроме них, никого не было. По крайней мере, так Виру казалось. Лондо даже не сопровождал эскорт гвардейцев. Тогда почему надо следить за каждым словом? И все же… откуда Вир мог знать наверняка, что они одни? Допустим, здесь повсюду могут находиться жучки. Почему нет? В конце концов, на нем самом был жучок, который прямо сейчас передавал их разговор Галену.

Так что, если он углубится в подробности, то какая-нибудь крохотная толика информации, которую сообщит ему Лондо, может свести на нет все его усилия, потому что попадет к тем, кто сейчас внимает каждому их слову.

Вир едва заметно мигнул. Для Лондо этого было достаточно — он понял, что до Вира дошло. Но вслух Вир спокойно произнес:

— Полагаю… «увертки» — не совсем подходящее слово. Думаю, что я хотел спросить: почему вы просто не объявили о своем желании?

Лондо чуть заметно кивнул в знак одобрения.

Не произнося ни слова, они, тем не менее, сказали друг другу все. Все остальное пошло бы на пользу лишь тем, кто их подслушивает.

— Мне нелегко говорить об этом, — ответил Лондо. — В те дни пришлось принимать много непростых решений. Какой бы неограниченной властью я ни обладал, вокруг всегда полно тех, с чьми взглядами приходится считаться.

— Например, Дурла, — глухо заметил Вир.

Лондо едва заметно кивнул.

— Дурла — министр безопасности. А ты, Вир, кажется, водил дружбу с Тимов.

И мы оба знаем, что с ней произошло.

— Но это…

Лондо не дал ему договорить.

— И, не будем забывать, что ты живешь на Вавилоне 5.

Вир не понял, куда клонит Лондо.

— Что?

— Значит, ты проводишь много времени в контакте с членами Альянса. В конце концов, их на Вавилоне 5 хоть пруд пруди. Думаю — это всего лишь мои личные домыслы, имей в виду, — что Дурла не вполне уверен, кому ты на самом деле предан.

— Я предан? — Вир горько засмеялся. — Лондо, на Вавилоне 5 на меня смотрят с подозрением лишь потому, что я — центаврианин. Если бы их не очаровала Мэриел, то никто не стал бы даже говорить со мной. Да и теперь, когда они разговаривают со мной, я знаю, что они, все равно, не доверяют мне.

Возможно, нужно сказать Дурле об этом…

— О, да-а-а. Тебе придется сказать ему об этом, — не скрывая сарказма, сказал Лондо. — Ты пойдешь прямиком к Дурле и скажешь ему о том, что посол Центавра на Вавилоне 5 не пользуется ни доверием, ни уважением. Это, несомненно, поднимет твой статус при дворе.

Он знал, что Лондо прав, но все еще не был уверен в том, куда тот клонит.

— Так… что вы предлагаете?

— Ты здесь, Вир. И в данный момент… этого достаточно. Дурла, кажется, не против терпеть твое присутствие здесь, и, этого должно хватить для того, чтобы ситуация оставалась стабильной некоторое время. Насколько я понял, Мэриел сотворила здесь такое же чудо, что и на станции. Как видишь, у нас теперь новый двор. И для этих новичков — придворных ее пожизненное клеймо, печать бывшей жены Лондо Моллари, не так важно. И нас это не должно удивлять, Вир.

— Не должно…

— Нет. Потому что, понимаешь, центавриане не уважают историю. Люди говорят: «Тот, кто не помнит своей истории, обречен повторить ее». Знаешь, — и он хихикнул, — для отсталой расы эти земляне слишком много знают.

— Так это их слова написаны на статуе Картажье?

Они как раз прошли мимо нее, и Лондо быстро оглянулся, хотя статуя уже пропала из их поля зрения. Мгновение он озадаченно хмурился, а потом вспомнил и улыбнулся, оскалив зубы.

— Ах, да. Слова людей. Это я их написал.

— Вы? — Вир не смог сдержать удивления. — Это написали вы?

— Да. Это написал я в честь твоего… в качестве нашего своеобразного ответа земному президенту Аврааму Линкольну. О, не делай таких невинных глаз, Вир. Неужели ты думал, что я не узнаю? Да, ты помогал нарнам. Или ты думаешь, что у меня нет осведомителей? — он прищелкнул языком. — Должно быть, ты считаешь меня самым величайшим идиотом на Приме Центавра?

— О, нет, Лондо! — возразил Вир. — Это вовсе не так!

— Ладно. Ладно, — ответил Лондо. — По всей вероятности, это вполне подходящая надпись. Ведь Картажье пал от твоей руки. И часть тебя… — его голос смягчился, — какая-то часть тебя тоже тогда умерла. Ведь так?

— Да, — тихо ответил Вир.

— В общем… когда умер Авраам Линкольн, его убийца крикнул: «Sic semper tyrannnis». Это латынь, древний язык землян. В переводе означает: «Так всегда бывает с тиранами!» Каждого тирана обычно ожидает безрадостный конец. Эти слова касаются нас обоих. Меня… и тебя… когда ты, в конце концов, станешь императором.

— Пророчество, — вздохнул Вир. — Иногда я думаю, стоит ли в него верить.

А иногда я думаю, стоит ли вообще во что-либо верить.

— Я давным-давно перестал об этом думать.

— И к какому же ответу вы пришли?

— Не верить ни во что, — ответил Лондо. — Но все принимать.

Вир горько засмеялся.

— И, если вы так поступаете…. то что? Проживете дольше?

— О, Великий Создатель! Надеюсь, что нет, — вздохнул Лондо. — Но тогда время, которое ты проведешь в этом мире, будет намного более терпимым.