Легионы - вперёд!

 В убогой хижине отшельника, которого Петрей назвал королем Арморики,

имелся только необструганный стол, сколоченный из сосновых досок. За ним и

разместились все трое. Отшельник извлек откуда-то три грубых деревянных

кружки и большой бочонок, из которого и наполнил кружки пенящейся коричневой

жидкостью. Фульциний с опаской отхлебнул немного, и с трудом сдержался, чтоб

не выдать своих чувств. Это было пиво. Марку лишь дважды доводилось

пробовать этот напиток кельтов, во время службы в Галлии. Ни в какое

сравнение с римским вином он не шел. Петрей же, как ни в чем не бывало,

отпил половину кружки, благосклонно кивнул и, утерев подбородок, приступил к

своему рассказу.

 Марк, воспользовавшись случаем, оглядел обиталище. Внимание здесь мог

привлечь только длинный меч, висевший на стене в ножнах. В остальном хижина

не отличалась от жалких жилищ каких-нибудь пастухов.

 Бывший король слушал внимательно, часто прикладываясь к своей кружке.

Странно, но он поверил сразу. Или сделал вид, что поверил.

 - ... в этой войне Риму нужны верные союзники. Мы знаем, что в Арморике

сейчас много воинов-бриттов, а также бывших римских солдат, которым не

хватает только вождя, способного объединить их в армию и повести ее против

готов. Как бы ни завершилась война в Нарбоннских провинциях, Крассу нужна

твердая власть на севере Галлии. И римский порядок. Крассу известно, что ты

был верен Риму и сдержал свое слово, как союзник Антемия. Готы обманом

разбили твою армию, и тебе пришлось скрыться, но тебя все еще помнят в

Арморике, а твои права на королевскую власть неоспоримы. Мы готовы помочь

тебе вернуться. Такое предложение делает тебе Красс. Примешь ли ты его,

Риотам?

 - Не зови меня так, центурион. Я утратил право на этот титул. Он означает

'Верховный король'. А какой я теперь король?

 - Как же тогда тебя называть?

 Отшельник повертел в руках кружку, задумчиво глядя, как пенится пиво. На

его лице отражалась внутренняя борьба. Губы едва заметно шевелились, будто

он хотел сказать что-то, но не решался. Петрей терпеливо ждал, сверля его

взглядом. Наконец, бывший король поднял кружку, разом выпил и грохнул ею об

стол.

 - Мое имя Утер, - выдохнул он. - Утер Пендрагон. Так меня звали.

 Он встал, взял бочонок и вновь наполнил кружки, неодобрительно глянув на

Фульциния, чья кружка была наполовину полной.

 - А ты что не пьешь? Брезгуешь что ли?

 Фульциний, давясь, торопливо хлебнул. Скажет еще Петрей, что это из-за

него переговоры сорвались... Сам-то он вон как хлещет.

 - Так что насчет предложения, которое делает тебе Красс? - спросил Петрей,

когда отшельник снова сел на скамью.

 - Я расскажу вам свою историю, - сказал Утер, не отвечая Петрею. - Почему

я пошел против готов и как оказался здесь. Ты говоришь, я был верным

союзником? Нет! Я был предателем. Захотите ли вы иметь дело с предателем? Вы

думаете, что знаете обо мне все. Так узнайте, как оно было на самом деле!

 

 - Я родился в Домнонии, отец мой Дерох, был вождем бриттов и римлян,

переселившихся в Арморику, чтобы спастись от бесчинств саксов. Но

воспитывался я в Британии в доме Амвросия Аврелиана. Я был младше его, но

росли мы вместе, а наставником нашим был мудрый друид, именем Мирддин. Люди

говорили, что он колдун и побаивались его. Может и так, но Миррдин всегда

благоволил мне.

 Когда саксы пленили короля Вортигерна, его сын Вортимер выступил против

них. Мы с Амвросием сражались с саксами в армии Вортимера. В нескольких

битвах мы разгромили саксов, но эти подлые твари отравили Вортимера и убили

его отца. У бриттов больше не было короля, начались раздоры, армия наша

распалась. Тогда саксы вновь подняли голову, с огнем и мечом они прошли по

мирной Британии. Бриттов же охватил страх, никто не думал о сопротивлении. И

тогда Амвросий поднял знамя, вокруг которого сплотились последние бритты и

римляне. Он повел нас в бой, и я был ему верным другом и соратником. В

жестокой битве при Виппедесфлете мы победили. Лишь один из пяти воинов

вернулся тогда с поля боя. Там же на поле битвы мы побратались с Амвросием,

и я принес клятву верности ему, как верховному королю всей Британии. А он

назвал меня братом...

 С этого все и началось. После битвы Амвросий женился. Его избранницей была

прекрасная Игрейна, ей было всего семнадцать, и такой красоты я не видел

никогда в жизни. Я был околдован. Еще там, на свадьбе, стоя рядом с

Амвросием, сидя за праздничным столом, я не мог отвести взгляд от ее

чудесных глаз. Что-то случилось со мной... И я возжелал жену моего друга,

моего брата, моего короля.

 Между тем, война продолжалась. Я и мои воины всегда были рядом с

Амвросием. Британия стала единой, перед Амвросием склонились все ее вожди и

короли. Да, мы были едины и побеждали. Саксов прижали к морю, оставалось

последнее усилие, и мы вышвырнули бы грязных псов туда, откуда они пришли, и

Британия наслаждалась бы благословенным миром, как в римские времена. Я ни

на миг не забывал Игрейну, ее образ стоял у меня перед глазами всегда. Но я

знал, что любовь моя безумна и старался вырвать ее из моего сердца. Я искал

забвения в битвах, меня стали считать величайшим воином Британии. Но каждый