Легкая голова

Пока обстоятельный Шутов рассказывал про свои злоключения, в комнате с иконами поубавилось народу. Люди тихо вставали из-за стола, крестились на заплаканные огоньки, пожимали Шутову пологое плечо и посылали Максиму Т. Ермакову от дверей выразительные взгляды — хотя что именно они пытались выразить и сообщить, Максим Т. Ермаков все равно не понимал. Девушки на кухне побрякивали мокрым фарфором, переговаривались молодыми ломкими голосами. За столом, кроме Шутова и Максима Т. Ермакова, остались только желтобородый старик, интеллигент с ожогом, кротко смотревший сквозь тусклые очки глазами цвета тройного одеколона, и Саша, что сидела облокотившись, положив угловатый подбородок на сплетенные пальцы.

— Пусть экстремально, странно, зато работает, — убежденно сказал Шутов. — Знаете, Максим, я был поражен, когда история, которой я боялся на Урале, один в один случилась в Пензе! Помните, пензенские затворники, вся пресса о них писала. Люди, ну пусть они сектанты, ушли в подземное убежище молиться Богу, а на них и журналистов, и милицию. Добывали их, как зверье из нор, а ведь они не хотели вовсе никакого шума, они, наоборот, хотели уйти от мира. А мир пришел и взял их в кольцо, не потерпел.

— Но ведь там, вроде, дети были, заболеть могли, — возразил Максим Т. Ермаков, смутно припоминая какую-то телепередачу про этих самых сидельцев, страшноватую дыру пещеры в глинистом откосе, мерзлые лохмы полиэтилена, оголенные корни, похожие, из-за стекающей по ним воды, на тающие грязные сосули.

— Максим, бросьте, — махнул рукой Шутов. — Разве в детях причина? Сколько у нас по стране аварийных домов, ни света, ни воды, с потолка валятся мокрые куски на столы, в постели. Кого волнует судьба живущих там детей? А погорельцы? Лично знаю ситуацию — семья мается в хлеву, от коровы отделяет загородка из досок, зимой внутри по бревнам иней толщиной с овчину, только, к сожалению, холодный. И что? Дали от государства материальную помощь: десять тысяч рублей. Нет, дети ни при чем, а дело, как сейчас говорят, в мессидже. Люди не просто ушли в землянку, а ушли за веру. И сразу — как антитела вокруг опасного вируса… То же было бы и с нами, поверьте, Максим. Если люди пытаются жить своей общиной по вере, в чистоте — это непонятно. А пьяницы, проститутки — это понятно. На понятное не обращают внимания, а нам того и нужно.

— Ну, как знаете, — пожал плечами Максим Т. Ермаков. — Вам теперь за доставку продуктов, может, деньгами давать? Раз вы никто не пьете.

— Ну, нет, — засмеялся Шутов, опять показывая торчащий вперед единственный резец, к виду которого Максим Т. Ермаков никак не мог привыкнуть. — А полоскание, а декорации? Вы как раз покрываете наши потребности. Так что пусть все остается как есть, за водку вам спасибо.

— Василий Кириллович, а можно мне? — вмешалась Саша, подняв руку, будто школьница за партой. — Мы, конечно, должны были Максиму про себя рассказать. Но я его почему привела? Иду сюда, смотрю — сидит на скамейке, весь белый, как гипс, и пистолет нюхает. Пистолет настоящий! А я еще раньше в магазине слышала, что здесь, во дворе, застрелили мужчину. Будто бы стреляла женщина, известная певица…

— Никакая не певица, — резко перебил Максим Т. Ермаков. Вдруг его тонко и глубоко уколола мысль о Маринке, о том, как она, должно быть, мерзнет в своем дурацком промокшем платье в КПЗ, где железо, решетки.

— Я что-то брякнула, Максим, простите ради Христа, — огорченно проговорила Саша, поставив медные бровки углом.

— Ладно, переживу, — проворчал Максим Т. Ермаков и ляжкой потрогал под столом разлегшийся портфель, в котором пистолет шевельнулся, будто нога потревоженного соседа. — Я вообще-то к вам собирался сегодня. Ну, еще до всякой стрельбы. Мне, честно говоря, приперло… Думал, тут темная водица, а мне надо занырнуть, отлежаться на дне. Теперь даже не знаю, как сказать…

— А как есть, так и говорите, — серьезно посоветовал Шутов. — Мы не слепые, видим, что ситуация у вас плохая. Контуры представляем в общих чертах, по компьютерной игре и по тому, что в подъезде дежурят товарищи в штатском. Сколько захотите, столько и расскажете, а мы посмотрим, чем помочь.