Легкая рука

За что? Когда-то мы его обидели? Мы? Кто-то из нас. Что же, начну с себя. Кого я обижал?

Я сел поудобнее в кресле, зажмурился, стал вспоминать. Старик, пришедший с гипотезой о происхождении человечества с Луны. Надменный юнец, изобретатель новой игры — комбинации шашек и волейбола. Девушка, попытавшаяся объяснить значение королевы в шахматах наследием матриархата, царившего когда-то в Индии (пришлось объяснить ей, что в древнеиндийских шахматах ферзь ходил всего на одну клетку, а дальнобойным стал в XVI веке, да к тому же лишь в Европе). Девушку я сначала отбросил — вкладчиком ведь было лицо мужского пола, но потом заколебался. У нее мог найтись брат, муж, друг, наконец, чьей помощью она воспользовалась.

А сколько раз приходилось возвращать авторам вполне добротные статьи за то лишь обстоятельство, что они получились скучными. Или показались скучными — мне, ответственному секретарю, заместителю главного редактора, главному редактору… Словом, пусть тот редактор, на которого никогда и никто не обижался, первый кинет в меня камень.

Вспоминать бесполезно! Попробую-ка извлечь максимум информации из фактов. А факты — только рукописи.

Я разложил их — четырнадцать рукописей Федорова М. Е. — перед собой на столе и стал читать заново, пытаясь представить себе автора.

Потом откинулся в кресле и суммировал впечатления.

Ну, автор, бесспорно, — эрудит. Затронул столько разных тем и с таким успехом (увы, успехом у меня; но ведь и у рецензентов тоже!). Но лучше всего он, пожалуй, знает историю. Восемь из присланных им материалов связаны с историей (скифы, японцы в Мексике и прочее), еще в двух есть, кроме выдумок, ссылки на отнюдь не общеизвестные, но вполне объективные исторические факты. Значит, в порядке рабочей гипотезы, примем нашего незнакомца за историка. Это уже сузит выбор из числа подозреваемых…

Дальше. Письма были посланы из самых разных мест Москвы. Но не только. Три конверта, судя по штампам, прошли через почтовые отделения Калининграда (Московской области), Фирсановки и Барвихи (тоже Московской области). Одно письмо было опущено в Зеленограде. Это сейчас район Москвы, только я однажды ездил туда в гости и вернулся с убеждением, что столица уж как-то чересчур разрослась. Естественно предположить, что незнакомец специально посылал свои статьи из разных мест, — чтобы его труднее было найти. Но если так, он явно перебарщивал. Слишком уж разные были места. Мой таинственный враг, бесспорно, умница, и не стал бы тратить зря столько сил. Его вполне устроил бы один почтовый ящик где-нибудь в центре Москвы, куда ему удобно заехать при случае. Другое дело, если он много ездит и не связан с общественным транспортом. У автора статей своя машина! Или он шофер?

А если?.. Сгорая от стыда, я поднес последнюю по времени поступления рукопись вместе с конвертом к носу. Ей-богу, пахнет бензином. Чуть-чуть, но вполне ощутимо. Проверил на сотрудниках. Они со мной согласились. Однако я ведь уже принял, что это историк. Историк с автомобилем? Чтобы купить машину, он должен быть профессором, а какой профессор займется такими мистификациями, не жалея времени, сил и денег? Ладно, отложим решение этого вопроса. Что еще можно извлечь из писем? Ну известно, стиль.

Какой же у него стиль? Во всяком случае — не профессорский. Несколько восторженный, пожалуй. “Федоров” не столько удивляется очередному научному чуду, сколько восхищается им. Иногда буквально взахлеб. Так… С орфографией неплохо, но есть две повторяющиеся ошибки, особенно странные на общем вполне грамотном фоне. Слово “серьезно” пишет через “о” — серьозно. Слово “ясно” — через “т” — ястно. Минутку, минутку, где я еще встречал эти ошибки?

Мама моя — абсолютно, кажется, грамотный человек, а тоже пишет “серьозно”. Девушка, с которой я переписывался на пятом курсе, писала “ястно”. Я еще думал, что она шутит, но потом… Вероника Ивановна, инженер, автор отличных статей, упорно пишет “серьозно”. Но в “Федоровы” она не годится, тон ее материалов всегда строг, да и не историк она. Машинистка недавно пошутила с Леной, нашим младшим редактором, что у той в слове “ясно” пять букв. Неужели Лена? Да нет, она на это просто не способна! Вот уж не историк. А между прочим, всех четырех объединяет одно. Они — женщины.

Я взял телефонную трубку и позвонил знакомому психологу.

— Слушай, есть ли грамматические ошибки, которые женщины делают чаще, чем мужчины?

— Гм… В слове “серьезно”, например, женщины частенько ошибаются, — изрек он. — Помню, была об этом работа, кажется, одного из Леонтьевых. Мужчины — те нередко пишут “черт” через “о”.

— Ты серьезно?

— Слишком.

Я засмеялся и повесил трубку. Некогда мне было с ним разговаривать. Незнакомец оказался незнакомкой. Прекрасно. Задача упрощалась: широко эрудированных женщин-историков, обладательниц собственного автомобиля, в Москве должно быть очень немного. А сколько уж из них могут к тому же иметь зуб против моего журнала или меня лично? Такое сочетание свойств могло быть присуще одной и только одной женщине в Москве. Ее и требовалось найти.