Легкая рука

А проснулся — судя по циферблату “Полета” на запястье — часа через два, разбуженный довольно громким щелчком двери. Быстро засыпать Нейстрин не умел, да и стоило переждать неизбежный щелчок двери при возвращении соседа. Того, однако, не было уже десять минут… пятнадцать… двадцать две! Что с ним случилось?

Юрий поспешно натянул лыжные штаны В нынешнее десятилетие всевозможных дорожных одежд иностранного происхождения Нейстрин сохранял, чуть ли не единственный, верность этой одежке казавшихся уже дальними студенческих лет. Выйдя же в коридор, увидел в другом конце вагона соседа. Тот наклонял свое длинное и сейчас чрезвычайно унылое лицо к проводнице и что-то упорно ей втолковывал вполголоса. Она отрицательно качала головой, потом громко засмеялась и ушла в служебное купе.

Сергей постоял, глядя в пол, потом махнул рукой и кинулся в тамбур. Тяжело стукнула дверь. Вернулся он в купе только через час, мрачный, с остановившимся взглядом и поджатыми губами.

Еще час приходил Сергей в себя, а потом сказал Юрию, которому так и не удалось заснуть:

— Через десять минут станция. Прогуляемся? Хочется подышать свежим воздухом.

— По вас видно, — грубовато, но заботливо отметил Юрий.

— Стоянка поезда — пять минут, — объявил хриплый баритон.

— Не верьте, — почти прошептал Сергей. — Я у проводницы справлялся, здесь будут тепловоз менять, меньше двадцати минут не простоим. Давайте дойдем до газетного киоска.

В вокзальном здании киоск почему-то не работал Зато через окно был виден другой, на дальней стороне привокзальной площади.

— Успеем. — бодро сказал Сергей.

Не успели. Не успели они расплатиться за газеты, как услышали все тот же хриплый баритон: поезд номер… отходит.

— Бежим! — крикнул Юрий, хватая Сергея за локоть. Но спутник мягко освободился и сжал в своей руке его ладонь.

— Оставьте! — сказал он. — Уже поздно, и слава богу. Вон смотрите.

Из-за вокзального здания, погромыхивая, уносились цепочкой вагоны их поезда.

— Вы нарочно?! — понял Юрий, ничего не понимая. — Зачем вам это понадобилось? — Почти с удивлением Нейстрин увидел, что левая его рука уже держит Сергея за лацканы пиджака, а правая поднимается для удара. Тут же ему стало стыдно.

Фу… Он ведь сумасшедший.

Юрий повернулся спиной к Сергею и пошел к темному проему двери. Дежурный должен чем-нибудь помочь. Если может.

Дрожащий голос сзади.

— Я прошу вас меня выслушать. У меня есть оправдание. Честное слово, я вас спас. От смерти или травмы.

— Это я вас спас от травмы минуту назад. Руки марать не захотелось.

— Вы не острите! Вы послушайте!

Было в этом отчаянном голосе что-то, заставившее Юрия остановиться.

— Вот мои документы. Военный билет, видите? Перепроверку я проходил полгода назад. Вот мой допуск. Сумасшедшему ведь не дадут, правда? Послушайте, пожалуйста.

Нейстрин узнал, что у Сергея с пятнадцати лет время от времени бывает ощущение, которое можно назвать предчувствием несчастья. Он глядит на человека, на автомобиль, на поезд и ощущает уверенность, что очень скоро с этим человеком, автомобилем, поездом должно случиться что-то неприятное. И вот случается. Несчастье может быть большим или маленьким, машина приятеля, может, например, не разбиться, а только помять крыло… Он давно уже старается проверять, сбываются ли его предчувствия. Пытается анализировать их характер… У него ведь научный склад ума, потому и в астрономию пошел. Наблюдение над собой — тоже, так сказать, научное исследование. Предчувствие появляется обычно часов за шесть — восемь до того, как должно произойти событие…

— Шесть — восемь… — перебил его Юрий. — А сколько времени осталось до аварии нашего поезда? Что тут говорит ваше предчувствие?

— Часа два.

— Чего же мы время теряем? Идем к начальнику станции. А вы почему все это не рассказали начальнику поезда?

— А на что, по-вашему, у меня ушло все нынешнее утро? Хорошо хоть, что они к поезду машину с санитарами за мною не вызвали… Ведь грозились. Безнадежно все это. Думаете, вам здесь кого-нибудь в чем-нибудь удастся убедить? Еще одна неудача будет, и только.

— Все мы обречены на неудачи. Но каждая следующая должна быть крупнее.

Они уже стояли перед кабинетом начальника станции.

— Выпрямитесь, примите уверенный вид, — шепотом скомандовал Юрий. — Отдайте мне ваше кандидатское удостоверение. Идите справа, отстав от меня на шаг.

Усатый краснолицый мужчина в железнодорожном мундире недоуменно смотрел из своего кресла на двух решительно подходивших к нему людей. Тот, кто шел впереди, высокий и толстый, с надменным широким лицом, положил на стол два удостоверения.