Легко видеть

– «А все-таки странно, – сказал себе Михаил, поймав в себя на том, что начал было размышлять о вроде бы возрождающейся после золотишного разбоя тайге, а кончил уверенностью в том, что клеймо проклятия все равно не будет смыто с нее, пока не погибнет нынешнее цивилизованное человечество, а возможно, и весь белый свет. Никогда прежде ни в одном из своих походов Михаил не приходил к столь неутешительным выводам после того, как, образно выражаясь, припадал всем телом и душой к груди Матери-Земли. А ведь симптомы глобальной болезни попадались ему на глаза много раз и раньше. Просто он не давал себе труда осмыслить то, о чем они призывали думать. Например, почему он не догадался о том самом, что пришло на ум сегодня, почти четверть века назад, проходя по Подкаменной Тунгуске мимо устья ее притока – реки Вельмо. Вельмо просматривалась вверх довольно далеко, и, судя по нескольким парам каменных мысов, образующих кулису за кулисой, это была красивейшая эвенкийская река. Но то, что она изливала в чистую и прозрачную Тунгуску, понравиться уже не могло. Это была мутная взвесь грязномолочного цвета, и воды Тунгуски на протяжении сотен километров так и не пожелали смешаться с водой из Вельмо, которая так и текла серой полосой вдоль левого берега Тунгуски до самого Енисея. Это был «привет» с приисков, на которых мыли золото более чем в сотне километров выше устья Вельмо.

Даже в северных краях были когда-то райские места – это Михаил воспринимал много раз с полной определенностью. Отсюда он мог представить, что вся Земля в какую-то эпоху могла считаться Раем, но по мере того, как населяющие ее и умножающиеся в числе люди стали портить Ноосферу и Планетарный Астрал, рай все определенней и быстрей перерождался в свою противоположность. И ныне только немногим путешественникам доводится наблюдать внешние образы блаженного прошлого, увы, уже покинутого тем Величайшим Духом, облагораживающим Духом, который один определяет суть и пределы Райского Бытия.

Поток нес на себе четырехметровый челнок Михаила уже около пяти часов, когда в конце длинного прямого плеса Реки он заметил что-то подозрительное. С помощью подзорной трубы он убедился в правильности своего предположения. Это была Галина компания, сплавлявшаяся за одной оплеухой в тесном строю, но разобрать, кто где, было невозможно. До них оставалось всего километра два. Если поселок вот-вот появится, он должен будет пристать к берегу всего через двенадцать-пятнадцать минут вслед за ними.

По берегам начали встречаться небольшие елани с покосами. Уловимо, хотя и не вполне определяемыми ароматами, запахло жилье. Теперь он видел плывущую компанию почти непрерывно. Когда показались дома поселка на высокой надпойменной террасе Большой Реки, Михаил удвоил внимание, чтобы успеть сманеврировать и пристать там же, где и компания. Теперь ему надо было держаться вместе с ними в надежде попасть на один самолет.

Вскоре Михаил заметил, что все три байдарки разошлись и по бортам у них замелькали весла. Пора было и ему отпустить от себя «оплеуху». Засидевшись на месте, он был теперь даже рад поработать веслом. Через несколько минут компания приткнулась к берегу. Чуть погодя он понял, что Галя видит его, потому что над одной из маленьких фигур поднялась рука, призывно размахивающая платком. Кроме Гали махать было некому. Когда он пристал к этому месту, байдарки были уже вытащены на берег.

До поля аэродрома, как выяснилось, отсюда было меньше километра. Разбирая байдарки, ребята отправили своих женщин выяснить, можно ли подвезти груз каким-либо транспортом прямо к летному полю. Оказалось, что можно. Лошадь с телегой, которой управлял подросток лет пятнадцати, была к их услугам.

Галя подошла к Михаилу в тот момент, когда он с трудом засовывал в мешок сложенную байдарку, которая так и норовила распухнуть, когда он ослаблял хватку.

– Давайте я помогу! – сказала она.

Вдвоем они справились быстро. Засовывая в чехол трубки накладного каркаса и детали рулевого управления, Михаил думал, что вот опять они с Галей вместе, но внешне уже нейтральные друг к другу и обращающиеся на «вы». Михаил одобрил про себя этот стиль. Так было удобней даже среди посвященных.

– Слышно ли что-нибудь о самолете? – спросил он.

– Диспетчер связалась по радио с базой авиаотряда и сообщила, что здесь загрузка на борт – семь человек и пятьсот килограммов груза. Ей ответили, что у них в ожидании погоды как раз на один борт отпускников, возвращающихся сюда домой. Как только дадут «добро», они сразу вылетят сюда.

– Странно, что погода там хуже, чем здесь, – заметил Михаил, – а какой сегодня день недели, понедельник?

– Да, понедельник. А что? – удивленная не столько его вопросом, сколько задумчивостью, отразившейся на его лице, спросила Галя.

– Тогда и впрямь завтра утром они смогут прилететь, – улыбнулся Михаил.

– Почему вы так думаете?