Легко видеть

– Тогда хорошо! – Галя встала с колоды, наклонилась, поцеловала его в лоб и вернулась в свою палатку.

– Куда как хорошо! – проворчал про себя Михаил. Настроение у него немного испортилось. За все на свете надо платить – эту истину он знал хорошо. Но вот к тому, что особенно дорого приходится платить именно за сделанное тобой добро, он никак не мог привыкнуть, хотя дело кончалось именно так.

Он задумался. Неукоснительность взысканий за добро свидетельствовало о существовании какой-то закономерности, правда, ускользающей от внимания и серьезного анализа. В чем же она могла состоять и чем определяться? Вектор добра как символ тенденции и результата некоего действия, пожалуй, выражал чью-то экспансивность, а всякая экспансия не знает удержу, если не встречает сопротивления – такова сущность Принципа Экспансионизма, свойственного всем. Успех одного доброго дела окрыляет его автора к следующим творениям. Начинается или может начаться размножение добрых дел по типу цепной реакции, но! Но тут противники начинаний стараются пресечь опасную для них тенденцию заранее, в корне, ибо иначе изменение ситуации будет недопустимо велико. Сопротивление же может быть обставлено не только как лобовое противодействие, но и как вакуумный отсос ресурсов человека, творящего добро, от целей, которыми он руководствовался, к совершенно другим. С этим все стало более или менее ясно. Теперь Михаила занимало другое – какое сценарное продолжение может последовать за Галиным обращением к церкви? Доберется ли она до высших церковных иерархов или нет, было трудно сказать. Но, учитывая ее напористость и экстерьер, в принципе могла. Отцы церкви имеют те же слабости к прелестям дщерей из паствы своей, что и простые смертные. Далее должно последовать изложение ее просьбы о помощи в щекотливом вопросе. С этим она, пожалуй, тоже способна справиться, если не налетит на какого-нибудь упертого и гнусного ханжу. Но к такому она сама не пойдет. Значит, выберет более терпимого и настроенного менее догматично. Допустим – уговорит. Что тогда дальше? Беседа святого отца с Михаилом. Ее уже можно было представить в более рельефных подробностях. Сложности для иерарха начнутся тотчас же с момента знакомства с желаемым «донором». Святой отец почти наверняка окажется возрастом моложе Михаила, и обращение «сын мой» уже вряд ли сможет сорваться с его языка. Далее сложности продолжатся. Уговаривать человека, которому лет под семьдесят, стать внебрачным отцом ребенку, было уже за пределами возможного по Божественному Естеству, не то что по общественной морали. После этого попробуй – призови его исполнить свой христианский долг по отношению к своей сестре во Христе. Если у святого отца повернется язык сказать это, можно будет привести его в состояние еще большей неуверенности в выполнимости его миссии, сообщив, что, во-первых, Михаил не христианин, хотя и верующий человек, что греховность требуемых от него действий предопределена в таких-то и таких-то местах Священного Писания, а после этого смиренно ждать, какие аргументы выдвинет против этого официальное духовное лицо, оказавшееся в роли жертвы собственной демагогии и избегающее смотреть Михаилу в глаза, чтобы не видеть в них явной насмешки. Но если священник справится и с этим делом, то можно будет задать ему вопрос, как по существу надо будет действовать, чтобы удовлетворить желание «сестры». Короче, довести дело до абсурда, а миссию святого отца до провала не составило бы особого труда, дабы индульгенция так и не состоялась. Михаил даже немного повеселел, но тут же подумал, что после провала церковного варианта Галя может приняться за другой и попытаться получить разрешение от Марины. Михаил прекрасно понимал, что Марина не будет его «благословлять», зато поинтересуется, почему возникла такая затея. Сказать ей, что таков каприз некой встреченной на маршруте Гали, значило ничего толком не объяснить, разве что усилить подозрения насчет того, на какой такой почве дамочка пожелала зачать не от кого-нибудь, а от Марининого муженька. От такой перспективы улыбаться уже не хотелось. Эту сцену можно было представить себе уже без особой фантазии – очень четко, но только как в немом кино.

Молодая высокая темноволосая женщина с крупным пропорциональным телосложением и приятным, взывающим к откровенности лицом объясняет суть дела красивой седоволосой даме среднего роста с еще более ладной фигурой. Ее лицо сосредоточено и строго. Можно понять, что тема беседы ей совсем неприятна и только воспитанность мешает ей встать и уйти, но ее собеседницу это не тревожит и не останавливает. Она старается вложить в свои слова максимум убедительности и явно надеется получить некое согласие.