Легко видеть

И в этом месте прокручиваемого в голове фильма Михаил впервые со всей серьезностью осознал, что как раз в этом кроется главный расчет Гали – расчет на то, что он заранее все себе представит и, испугавшись последствий, сделает то, к чему его склоняют. Михаил во гневе сжал зубы так, что ощутил, как напряглась на скулах кожа лица. В общем, это был культурный шантаж, но ничего в сути дела не менялось оттого, что он был культурный. Значит, предстояло думать дальше и придумывать что-то такое, чтобы Гале неповадно было пускать ее идею в ход. Время для этого еще было. С этой мыслью Михаил снова уснул.

Очнулся он, когда на часах была половина восьмого. Компания была уже на ногах. Ира и Галя готовили завтрак, остальные сворачивали бивак. Пора было укладывать вещи и ему.

Нина сказала о часе прибытия борта верно. Кроме них в «Ан-2» сели еще трое. Михаил помахал Нине в открытую дверь перед тем, как ее прикрыл и запер второй пилот, который потом прошел по наклонной палубе вверх к кабине, шагая прямо по байдарочным мешкам. Все было как обычно, как с разными перерывами повторялось в походах Михаила уже в течение тридцати лет – с тех пор, как он впервые познакомился с этой удивительной летающей машиной. Заработал еще не остывший в бездействии двигатель, заставляя вибрировать все внутри фюзеляжа. Машина тронулась и вырулила на старт. Потом мотор взревел на максимальных оборотах, гоня винтом назад пылевой вихрь. Пилот отдал тормоза, аэроплан побежал с ускорением, подскакивая на неровностях, пока не оторвался, потом еще круче задрал свой нос и стал быстро удаляться от земли. В иллюминаторе мелькнула было Большая Река, которую они пересекли секунд за десять, потом удалось совсем ненадолго увидеть устье своей реки. Дальше под крыльями была уже сплошная тайга. Поселок исчез незаметно, как исчезали многие другие поселки в разных частях страны задолго до этого дня – впрочем, как и очень многое другое.

Самолет, который потряхивало в воздушных ямах, наконец, перешел на горизонтальный полет над речной долиной, но это была уже не их Река. Мотор гудел спокойно и ровно, настраивая на уверенность в благополучном завершении полета. Пока что, как показалось Михаилу, они летели на высоте тысячи метров над местностью.

К континентальному водоразделу между реками бассейнов Северного Ледовитого и Тихого океана они снова подошли с набором высоты. Тайга на время отдалилась, но потом тоже взбежала по предгорью вверх и, уже разреженная, часто прерываемая скальными выступами, контрфорсами и курумами, заметно приблизилась к самолету. Потом Земля стала еще ближе, можно было сказать – даже опасно близко. Мотор тянул с напряжением. От одной мысли о вынужденной посадке в гольцовой зоне на крупноглыбовую россыпь на душе становилось муторно и более чем неспокойно. Было отчего придти в ужас, тем более, что до каменных глыб, покрытых пятнами лишайников, осталось совсем немного. Справа и слева по курсу виднелись скальные стены. – «Проходим к перевальной седловине,» – догадался Михаил и начал ждать момента прыжка с перевала, но машина все еще тянула вверх, и он едва не пропустил тот миг, когда они перемахнули через гребень, и под крылом мгновенно обнаружилась пугающая глубина древнего цирка с небольшим бирюзовым озером на его дне. Так уже тоже случалось не раз в прежние времена, но привыкнуть к резкому переходу от тяжелого, монотонного, натужного вползания на высоту перевала к настоящему, в первый миг пугающему прыжку с него вниз в воздушное море, он так и не сумел. На память сразу пришли полеты – самый первый, еще с Леной из Усть-Соплеска до Печоры, потом с Мариной в Забайкалье и над Западными Саянами, над междуречьем Ангары и Подкаменной Тунгуски. Везде возникало беспокойство от сознания ненадежности бытия в полетах на одномоторном, с виду аляповатом биплане с вместительным пузом, очень отдаленном от привычных обтекаемых и зализанных аэродинамических форм, над такими местами, где, в случае чего сесть просто негде – либо тайга, либо болото, либо скалы или нагромождения камней. Но «Ан-2» в любых условиях убедительно демонстрировал совершенства совсем другого рода: неприхотливость к взлетно-посадочным полосам (здесь он был настоящим «внедорожником»), надежность мотора и воистину человеческое умение «пахать и пахать». И в итоге полет на «Ан-2» всегда порождал чувство восхищения, восторга и любви к этой машине, похожее на любовь к женщине, с которой хочется и действительно можно прожить в счастье и согласии всю жизнь, но совсем не похожее на восхищение вылепленными с помощью различных ухищрений пластической хирургии, диеты, фитнеса, косметики и прочего фотомоделей, просто моделей или просто модных дорогих блядей.