Легко!

«Рождественская суббота» подошла к концу, а это означало настоящую разлуку, до середины января. Джону надо было отправляться на Рождество к родителям в Ньюкасл, а ей – вечером лететь в Штаты. Их последняя ночь перед Рождеством была чудесна, как всегда, но маленький червячок грусти уже делал свою работу.

Утром, уходя, Джон сказал:

– Я не могу от тебя оторваться. Я сейчас на работу должен заскочить, но, может, ты сможешь подъехать ближе к часу в район Кингс-Кросс вокзала? Давай встретимся у билетной кассы, а потом пойдем в какое-нибудь милое место.

Он ушел, а Анна вдруг почувствовала, что на нее наваливается болезнь. Нет, не эмоциональная – реальный грипп, вирус, наверное. С каждым получасом озноб и тяжесть в теле становились все сильнее, у нее не было сил даже собираться, хотя паковать за нее чемоданы и лыжные причиндалы для Америки попросить некого. Она прилегла, чувствуя, что голова проваливается куда-то под собственной тяжестью, и уж что-что, а выходить на улицу ей точно нельзя. В час она поднялась, натянула кашемировую водолазку и свитер, надела дубленку с капюшоном и шарф, взяла такси и поехала на вокзал.

Район Кингс-Кросс – не подходящее место для больной влюбленной девушки. Невозможно представить себе, что это тот же город, где есть Мейфэйр, Белгравия и Ковент-Гарден. Здесь были другие дома, другие люди, с серыми лицами, со знакомым совковым их выражением, озабоченным и озлобленным. Посреди этой грязной вокзальной толпы она увидела Джона, и ее сердце сжалось от нежности…

Конечно, «милое место» в этом районе существовало только в воображении Джона. Они прошли несколько кварталов, пока Анна, которую уже лихорадило, не предложила сесть в первой же забегаловке, чтобы, по крайней мере, не опоздать на поезд.

– Не могу представить себе, что кормлю тебя в затрапезном пабе.

– Ничего страшного, возьми мне супа горячего и стакан красного вина.

– Ты не заболела?

– Да, как-то нездоровится. Ничего страшного.

Еда была ужасна, как и всё остальное. Джон всё повторял, что нельзя было приводить «принцессу» в этот гадюшник, они шутили, старались не очень-то расстраиваться по поводу прощания, но получалось неважно.

– Я не в состоянии уехать от тебя, – сказал Джон. – Ты проводишь меня до самого вокзала?

Когда они дошли до огромного оранжевого табло с расписанием, он прижал ее к себе и долго молча держал, не отпуская, не целуя.

– Джон, ты читал «Прощай, оружие»?

– Читал.

– Я чувствую себя сейчас как Кэтрин, когда она проводила его на миланский вокзал.

– Но я же не на войну уезжаю. Ты только дождись меня. Не хочу пускаться в сентиментальности, но правда, еще несколько месяцев назад я бы не поверил, что со мной может случиться такое. Мне страшно отпускать тебя даже на месяц. Я буду скучать по тебе.

– Я тоже. Но ведь январь, в сущности, не за горами.

Анна вышла из здания вокзала и отправилась искать такси, стараясь не оглядываться, чтобы не побежать назад еще для одного прощального объятия. Ее сердце разрывалось. Всего три недели назад был Паддингтон. Как ей тогда легко было уходить! Она влюблена, ясное дело. Но неужели становится от него зависимой?

Анна вернулась домой, как робот, уже в горячечном полубреду, кое-как собрала чемоданы, вызвала такси, доехала до Хитроу, села в самолет, разобрала постель в салоне первого класса, выпила чаю с аспирином и провалилась в небытие…

Глава 21

Через семь часов в аэропорту Даллес она почувствовала, как немного отпустило. Дома, как говорится, и стены… Ее связывало с этой страной многое…

Одиннадцатого сентября 2001 года Анна должна была закрывать сделку на сто пятьдесят четыре миллиона с «Чейз Манхэттен бэнк» в их штаб-квартире в Нью-Йорке. Она вырвалась буквально на два дня из Москвы, где осталась мама, которая всё-таки приехала из Америки к дочери, и теперь уже навсегда. Мама умирала от рака.

Рано утром на тридцать втором этаже «Хилтона» Анна трепалась с Женькой по телефону, рассказывая, что видит из окна: Женька, проработавший в «Мерилл Линч» шесть лет, тоже обожал Нью-Йорк. Она услышала где-то приглушенный то ли взрыв, то ли что-то похожее, взглянула в сторону World Trade Centre:

– Евгений, я перезвоню. Одна из twin-towers в дыму. Боже, я не могу в это поверить! Там огонь! Башню, похоже, только что взорвали, и, по-моему, я видела самолет…

– Анька, ты с ума сошла? Звучишь как в дешевом советском фильме.

– Я перезвоню.

Анне пришла в голову мысль, сколько же раз она видела надпись: «В случае пожара не пользуйтесь лифтами». Никто никогда не обращает внимания, как и на лекцию о безопасности в самолете перед каждым взлетом. Сейчас, бегая по номеру, она совала драгоценности и документы в сумку и пыталась сообразить, что к чему. Это явно не несчастный случай. Что-то другое. Сколько у нее времени? Сколько ей надо, чтобы сбежать вниз с тридцать второго этажа? Сколько там окажется народу?