Легкой жизни мне не обещали

– Ты подстрахуешь, – буркнул Гоша. – Звони Сухареву, объясни ему все. Пусть приезжает.

– Гоша, это нечестно, – я достала из кармана мобильник и сжала его в руке. – Да, я растерялась, позволила захватить себя врасплох, но ясно же было, что ничего страшного не случится.

– Ничего страшного?! – оказывается, рявкать Гоша умел не только на преступников. – А если бы у него рука покрепче оказалась?! Или нож острее?! Да наше счастье, что этот придурок самый большой, самый тупой нож ухватил! Ничего страшного!

– Но я же не нарочно… – я осеклась. Не хватало еще повторять жалкие оправдания моих, точнее бывших моих, учеников. Не нарочно, нечаянно, случайно – сколько я этого наслушалась за четыре года работы! Гошка прав, я действительно виновата – поставила нас обоих в сложное положение. И даже думать не хочется о том, как могло обернуться дело, будь нашим противником не истеричный, хотя и нахватавшийся разных приемчиков мальчишка, а серьезный профессионал.

Гоша внимательно посмотрел на меня и шумно выдохнул.

– Ладно, Ритка, не расстраивайся. Это я не на тебя, это я на себя сорвался. Ты ведь еще новичок в наших делах, а я-то должен был контролировать ситуацию!

Я почувствовала себя совсем плохо. Мало того, что я виновата, так он еще берет мою вину на себя! И главное, совершенно непонятно, что ему ответить. Не начинать же детский спор: «я виноват!», «нет, я виноват!» Как прикажете дальше работать в такой обстановке? К счастью от решения тонкой проблемы взаимоотношений между напарниками, нас отвлек Андрей – он слабо застонал и пошевелился.

– Очнулся, голубчик, – Гоша присел и ловко стянул веревочной петлей левую руку с правой ногой парня. Откуда у него в руках появилась веревка, я так и не поняла. А Гоша, полюбовавшись на свою работу, поднял голову и снова нахмурился: – Маргарита! Кому стоим, мух ловим? Я же приказал тебе, Сухареву звонить! Почему не выполняешь?

– А как я могу звонить, если номера не знаю?

– Ты что, Ритка, на ходу спишь? Кому он визиточку совал, мне что ли? Там и номер, и звание, и полное имя-отчество. Евгением Васильевичем его зовут, если ты вдруг буквы забыла!

– Ой, – я покраснела. Ну, никак не научусь говорить и делать глупости с достойным видом! Вот Маринка – такое иногда ляпнет, волосы дыбом встают. А держится при этом всегда королевой. Дескать, я такая умная, что иногда могу себе позволить и небольшую неточность. Наверное, в этом и весь секрет – в правильном восприятии собственных ошибок. Для меня глупость – это всегда глупость, а моя или чужая, это уже не принципиально. А по Маринкиным правилам, глупости могут совершать другие, она же просто допускает неточности. Как правило – очаровательные неточности. Поэтому она для всех и всегда – Мариночка, умница и красавица. Впрочем, что это я не к месту расфилософствовалась? Гоша прав, надо Сухарева вызывать и срочно.

Я набрала номер телефона, указанный на простенькой визитке и почти сразу услышала неприятно-скрипучий голос:

– Майор Сухарев.

Я коротко и четко обрисовала ситуацию, после чего получила возможность наслаждаться глубокой, ничем, даже дыханием Сухарева, не нарушаемой тишиной.

Зато заговорил Андрей, окончательно оживший. Я поморщилась – не люблю, когда ругаются матом. Очевидно, Гоша тоже не получил эстетического удовлетворения от бездарно рифмующихся пассажей. Он дотянулся до не слишком свежего кухонного полотенца и запихнул его нашему гостеприимному хозяину в рот, в качестве кляпа. Андрей тут же заелозил по полу, пытаясь развернуться и ударить Гошу свободной ногой, но тот пресек эти попытки самым незатейливым и эффективным способом – просто сел на него.

А Сухарев все молчал.

– Извините, Евгений Васильевич, – не выдержала я, наконец. – Не могли бы вы принять решение побыстрее? Я звоню по мобильнику.

– Брынь там, с вами? – вопрос был несколько неожиданным и, на мой взгляд, не совсем по теме.

– Естественно, – я бросила взгляд на Гошу и уточнила: – Сидит на задержанном.

– Ладно, пусть сидит пока, – хмуро сказал Сухарев и тут же его голос сменился короткими гудками.

– Не поняла, – я по-прежнему держала телефон около уха. – По-моему, он бросил трубку.

– А что сказал перед этим? – спокойно спросил Гоша.

– Дозволил тебе продолжать сидеть на задержанном, – я выключила телефон и указала на Андрея. – Пока.

– Значит скоро подъедет.

Для меня такой вывод был вовсе не очевиден, но спорить я не стала. Гоше лучше знать. И вообще, меня больше интересовало другое.

– Гошка, а почему этот Сухарев тебя так не любит?

– С чего ты взяла? – в его словах прозвучало не столько удивление, сколько неудовольствие.

– Как это с чего? Он даже в сторону твою смотреть не может, его так и перекашивает всего.

– Глупости, – подвижная Гошкина физиономия перекосилась не хуже, чем у майора Сухарева. Словно у одного учителя уроки брали. – У нас с ним вполне нормальные рабочие отношения. Деловые. И закончили разговор.

– Да ладно, закончили. Я разве против?