Легкой жизни мне не обещали

На самом деле я была против, ведь совершенно ясно, что взаимоотношения Гоши и Сухарева – какие угодно, но только не рабочие деловые, а уж тем более, не нормальные. Но тон напарника исключал всякую возможность обсуждения этой темы. Ладно, я потом у Александра Сергеевича спрошу, он наверняка знает, в чем тут дело.

Сухарев и компания явились быстро, быстрее, чем я ожидала. Евгений Васильевич первым вошел в квартиру, все с тем же кислым выражением лица огляделся, поманил пальцем эксперта и ткнул в сторону молотка, мирно лежащего на полу, рядом с плоскогубцами, отверткой и горстью шурупов. Потом, игнорируя стоящего рядом Гошу, словно его и на свете нет, посмотрел на меня:

– Ну?

Не могу сказать, что такое обращение мне понравилось. Именно поэтому я заговорила изысканно и даже витиевато:

– Дело в том, что хотя я изложила вам по телефону основные факты, это только, так сказать, тезисы. А если рассказать подробно…

– Да что мне ваши рассказы, – перебил Сухарев. – Запись допроса действительно есть?

– Не допроса, а беседы, – уточнила я. А Гошка молча вынул диктофон из кармана и протянул мне.

Детский сад! А если бы меня рядом не было, как бы они общались? Нормальные деловые взаимоотношения, ничего не скажешь!

К пленке Евгений Васильевич отнесся внимательнее, чем ко мне – прослушал запись, не перебивая и не отвлекаясь. Все остальные, включая и непосредственных, так сказать, участников, тоже проявили интерес. Причем Андрей, с каждой минутой становился все бледнее, Гошка не скрывал удовлетворения, кивая, словно китайский болванчик, а я морщилась каждый раз, когда слышала свой голос. Вот уж не думала, что он настолько неприятный – высокий, почти визгливый… диктором на радио меня точно никогда не возьмут, можно даже не мечтать.

Когда запись закончилась, Сухарев достал из диктофона кассету, а сам аппарат вернул мне.

– Еще что-нибудь добавить имеете? По делу, я имею в виду.

Я пожала плечами, вопросительно взглянула на Гошу – имеем мы, что добавить? Напарник старательно смотрел в сторону, так что решение пришлось принимать самой.

– Пожалуй, нет. Все, что мы хотели…

– Вот и хорошо, – снова перебил меня Сухарев. – Подпишите протокол и можете быть свободны. До свидания.

Надо же, до чего неприятный человек. Вот честное слово: что бы там у них с Гошкой ни вышло, а я заранее на стороне напарника!

Пока мы, не торопясь, спускались по лестнице, я начала делиться с Гошкой своими впечатлениями, но он разговора о Сухареве не поддержал. Молчал, смотрел в сторону, а на площадке третьего этажа ткнул пальцем в сторону лифта:

– Смотри. Вот почему мы сегодня пешком вверх-вниз бегаем.

– А что? – я послушно оглянулась. Дверцы лифта были раскрыты, панель управления отвинчена и лежала на полу кабины рядом с раскрытым чемоданчиком, полным инструментов. А очень сердитый мужик в спецовке, непрерывно ругаясь, ковырял отверткой в путанице проводов. Судя по проклятиям мастера, некто неизвестный учинил с лифтом жуткое непотребство, причем не в первый раз. Поэтому он, мастер, собирался в ближайшее время этого неизвестного поймать, руки ему повыдергивать и засунуть… ну, в общем, вы в курсе.

Гошка немного развеселился и предложил мужику попробовать поставить капкан. Медвежий.

– Я здесь реле приспособлю, – истово пообещал ремонтник. – Как только этот гад ручонки свои поганые к электрике протянет, он у меня получит разряд!

Мы пожелали ему успехов, и пошли дальше. Действительно, человек, выводящий из строя лифт в многоэтажном доме, достоин самой суровой кары.

Дорога в офис, где нас ждал Баринов, не заняла много времени. И какой же, по сравнению с Сухаревым, милый и душевный человек наш Александр Сергеевич! Он выслушал нас очень внимательно и похвалил. Потом, правда, сдержанно укорил за то, что мы вообще влезли в это дело, да еще с Сухаревым связались. Не могу сказать, что я поняла суть претензий. Надо было сделать вид, что я не заметила Леру Торопову, лежащую с пробитой головой? С Сухаревым мы тоже не связывались, он сам, с группой на вызов приехал. Или я должна была позвонить 02 еще раз и потребовать заменить опергруппу? Хотя, имея опыт общения с Евгением Васильевичем, в следующий раз я, наверное, так и поступлю.

В заключение, Александр Сергеевич особо подчеркнул, что в целом, нашей работой весьма и весьма удовлетворен.

– Молодцы, – в последний раз повторил он. – С оперативной работой справились. А теперь принимайтесь за бумажную. Я сейчас съезжу к Сухареву, посмотрю, как дела складываются. А вы – за отчет! Чтобы к моему возвращению, все было готово!

– Будет сделано, Сан Сергеич, не сомневайтесь! – заверил его Гошка. – Я только сбегаю, принесу пожевать чего-нибудь. А то мы с Риткой сегодня росинки маковой… – не договорив, он выскочил за дверь.

Я посмотрела ему вслед, перевела взгляд на одевающегося шефа и задала вопрос, который уже несколько часов не давал мне покоя:

– Александр Сергеевич, а что за кошка между Гошей и этим Сухаревым пробежала?

– Кошка? – у него заело молнию на куртке, и Баринов сосредоточился на капризничающем замке. – С чего ты взяла? У них нормальные деловые отношения.