Легкой жизни мне не обещали

– Глупости, – неожиданно спокойно сказал Гоша и присел на край стола. – Это я прав, а он – истеричный подонок. Знаешь, есть такие люди, которые, каких бы дел ни натворили, никогда не признаются, что сами создали все свои проблемы. И всегда найдут виноватого. Вот и Кислов такой же. Сам себя он убедил, так этого ему мало показалось – еще и к нам пришел, с показательными выступлениями.

– Но ведь девушка действительно погибла! Разве мы не имеем к этому отношения?

– Абсолютно. Лера Торопова погибла потому, что господин Кислов, уж извини меня за грубое выражение, трахнул ее в подъезде, не удосужившись даже проверить, не стоит ли за его спиной молодой придурок с молотком. И если бы мы с тобой, выполняя порученное задание, за господином Кисловым не следили, Леру Торопову это не спасло бы. А вот ему самому тогда бы, точно, светило обвинение в убийстве. И ни один адвокат, даже Резник с Падвой объединенными усилиями, его не вытащили бы. Ну что, легче стало?

– Да, – я попробовала вдохнуть поглубже и у меня даже получилось. – Конечно же, прав ты, а не он. Просто на меня произвело впечатление… все это.

– Все это? Вопли, сопли и разбрасывание денег? Ритка, для своего возраста, ты просто неприлично сентиментальна.

– Между прочим, я вовсе не считаю сентиментальность недостатком, – немного обиделась я. – И потом, это не были вопли и сопли. Он переживает и очень искренне.

– Ты так считаешь? – весело спросил Гоша и спрыгнул со стола. – А хочешь, я сейчас, в пять минут, докажу тебе обратное? Вот смотри! – Он быстро подобрал с пола деньги высыпал их мне на стол: – Считай!

– Господи, да зачем? Какая разница…

– Нет, ты посчитай, сколько он тут нам набросал? Вот, смотри, полтинник, три десятки, еще полтинник и мелочь. Сколько?

– Ну хорошо, сейчас, – я начала двигать по столу монетки. – Здесь десять рублей, еще пять… так, сорок два рубля. Медные считать? Тут гривенников рубля на три, не меньше.

– Не надо. Округляем приблизительно – пусть будет всего сто восемьдесят. Меньше, чем он в кафешке со своей Лерочкой оставил. – Гоша посмотрел на меня, явно ожидая какой-то реакции, потом воскликнул нетерпеливо: – Ну же, Ритка, соображай быстрее! Ты же своими глазами все видела! Вспомни, вот он стоит у кассы, вот достает деньги… ну!

– Перестань. Когда ты на меня кричишь, я не могу сосредоточиться, – я положила руки на стол и прикрыла глаза. – Так. Когда они вошли, Лера сразу села за столик. А Кислов взял поднос и направился к пирожным. Взял два, потом десерт, кофе. Подошел к кассе, достал бумажник… ой!

Мои глаза открылись и первое, что я увидела – это была широкая Гошина улыбка.

– Наконец сообразила.

– Ой, – повторила я и прижала ладони к щекам. – В кафе Кислов расплачивался, доставая деньги из бумажника. А бумажник вынимал из внутреннего кармана пальто!

– И можешь мне поверить, когда он явился к нам, этот полезный в хозяйстве предмет, продолжал оставаться на своем месте, в том же самом внутреннем кармане. И то, что он здесь сеятеля изображал и мелочь расшвыривал – в чистом виде цирк и ничего больше! Основная денежка при нем осталась, не сомневайся.

– Фу, Гошка, – выдохнула я. – Зачем ему это было нужно?

– Я ведь тебе один раз уже объяснил. Кислову нужно на кого-нибудь свалить свою вину. Иначе он сломается. Кислов решил, что во всем виноваты мы. И, выполняя свой долг, как он его понимает, пришел объявить нам об этом. Так что, в своих глазах он теперь герой и весь в белом.

– Наверное, в чем-то его можно понять. Строго говоря, он, действительно ни в чем не виноват.

– Строго говоря, смерть Тороповой наступила в результате его непродуманных действий. Если бы он свято соблюдал супружескую верность, то девушка Лера, жива-здорова, сидела бы дома со своим собственным мужем. И Кислов это понимает, судя по всему, лучше тебя. Иначе он к нам не пришел бы. Ну что, хочешь со мной еще поспорить?

– Нет. Считай, что ты уже привел меня в чувство. Спасибо, напарник.

– Не за что. Я же говорил – всегда можешь на меня рассчитывать. Ладно, где там наша бумага? На чем мы остановились?

И снова нам помешали закончить. На этот раз – непосредственно любимый шеф. Он аккуратно прикрыл за собой входную дверь и хмуро посмотрел на нас. Перевел взгляд на часы и снова выразительно уставился на нас.

– Заканчиваем, Сан Сергеич! – почтительно доложил Гоша. – Буквально одно заключение осталось.

– А что так долго? Дело-то вроде несложное.

– Да нас тут отвлекли немного. Кислова освободили, и он первым делом сюда кинулся – посмотреть на людей, которые погубили его жизнь молодую.

– А-а, понятно, – равнодушно кивнул Баринов. И уточнил: – Ты по шее ему дал?

– Не пришлось, – Гоша виновато развел руками. – Он быстро ушел.

– Понятно, – повторил шеф и внимательно посмотрел уже на меня, персонально. Судя по тому, что никаких замечаний делать не стал, вид мой вполне его удовлетворил. – Кстати, Сухарев выражает вам благодарность за помощь в раскрытии убийства.

– Нам обоим выражает благодарность? – изумился Гоша.