Лейб-гвардии поручик

– О! Они оба живы и успели отличиться.

– В бою?

– Не совсем. После боя. Штабс-капитан Штерн и корнет Лабунский отстранены от своих должностей.

– И что же они такого сделали?

– Расстрел пленных без приказа.

– Вот как? – воскликнул Васильев. – Это даже хорошо!

– Хорошо? – удивился капитан Григорьев.

– Для моего дела это хорошо, капитан. Где я могу найти этих офицеров?

– Они находятся под арестом. Я прикажу их привести.

– Не стоит. Я сам отправлюсь к ним.

– Как пожелаете, поручик. Но зачем они понадобились контрразведке?

– Есть особое задание. Для этого требуются смелые люди. Добровольцы. И я сразу вспомнил про моего знакомого корнета Лабунского. А раз штабс-капитан Штерн с ним в одной связке, то дело пойдет, господин капитан.

Поручик Васильев нашел обоих офицеров в избе, у которой расположился караул. Они сидели за столом, и пили водку из фляги штабс-капитана.

– Здравствуйте, господа! – сказал он с порога.

– Контрразведка уже здесь! Отлично-с! – воскликнул Штерн. – Выпьете с нами, поручик?

– А почему нет?

Штерн протянул флягу. Васильев принял её и казал:

– За нашу победу, господа!

– За победу! – поддержали тост штабс-капитан и корнет.

Фляга пошла по кругу.

– Вы за нами, поручик? – спросил Лабунский. – Быстро вам доложили.

– Я прибыл за вами, но не потому поводу, про который вы подумали. Мне нет дела до расстрела красных. Хоть командующий и взбешен этим фактом. Я слышал, что полковника Дроздовского уже вызвали в ставку Деникина по этому поводу. Меня интересуете вы, Лабунский, и вы Штерн. Мне нужны добровольцы для выполнения одного задания.

– Задания? Вы знаете, что нас с корнетом отстранили от командования?

– Знаю. И меня это совсем не волнует.

– Что за задание? – спросил Лабунский.

– Небольшая командировка в тыл к красным.

Лабунский и Штерн переглянулись.

– Вас это не испугает? – спросил поручик.

– Меня нет, – ответил штабс-капитан. – Это меня развлечет.

– И я готов хоть сейчас.

– Иного ответа я и не ждал от вас, господа. Садитесь! Я все вам расскажу…

***

Ставка главнокомандующего.

7 июля, 1918 год.

Полковник Дроздовский прибыл в ставку по вызову командующего. Но сам Деникин его принять не смог. Антон Иванович отбыл к войскам. Вместо него с полковником встретился начальник штаба Добровольческой армии генерал Романовский.

– Ваше превосходительство, командир 3-й дивизии полковник Дроздовский.

– Прошу вас, полковник! – Романовский указал Дроздовскому на стул. – Антон Иванович отбыл в расположение казачьей дивизии. Потому я стану говорить с вами от его имени, Михаил Гордеевич. И сразу хочу задать вам вопрос, вы сами понимаете, что происходит во вверенной вам дивизии?

– Ваше превосходительство, ваши слова насчет вверенной не совсем точны!

– Что вы хотите сказать, полковник?

– Эту дивизию я сам сформировал из добровольцев в Румынии и привел на соединение с частями Добровольческой армии. Мы шли с боями от Ясс до Новочеркасска. А понятие «вверенный» означает, что дивизия в готовом виде была доверена моему командованию.

– Спасибо вам за урок русского языка, господин полковник. Но мой вопрос остается прежним. Что происходит в ВАШЕЙ дивизии? – Романовский сделал акцент на слове «Вашей».

– Моя дивизия, ваше превосходительство, отлично сражается с красными. Пехотный офицерский полк не отступил под огнем красных и село Белая Глина занята нашими войсками. Хотя я не хочу умалять храбрость Корниловского ударного полка в этом деле. Кавалерийский полк моей дивизии отлично выполняет задачу у станицы Великокняжеская. Гаубичная батарея…

– Я не имею вопросов к тому, как ваши солдаты и офицеры выполняют боевую задачу, полковник.

– Тогда сформулируйте ваш вопрос более четко. Что вы хотите знать?

– Ваши подчинённые повели себя в селе Белая Глина недостойно! Они не выполнили приказа главнокомандующего и позволили себе расстреливать пленных! Я понимаю, что состав вашей дивизии монархический и подобные действия для монархистов характерны, но приказ есть приказ!

– Я монархист по убеждениям, ваше превосходительство.

– Я это знаю.

–И находите, что это плохо?

– Монархическая форма правления в России и лично император Николай Второй довели Россию вот до этого положения, в котором мы находимся сейчас. И нам приходиться исправлять ошибки императора и его камарильи. Не будь в России монархии такого типа, то ничего подобного бы не произошло. Ваш Николай Романов «породил» Ленина, господин полковник.

– У меня несколько иное мнение по поводу того, что произошло России, ваше превосходительство.

– Я это знаю, полковник. И хотел бы вам напомнить, что возврата к старому нет, и не будет. Вы можете сколько угодно быть монархистом. Но большая часть мыслящей России этого не желает. И Белое дело – дело не монархическое.

– Я надеюсь, ваше превосходительство, что вы вызывали меня в штаб в разгар битвы, не для политической дискуссии.

– Разумеется, нет! Я хочу передать вам требование главнокомандующего. Расстрелы пленных прекратить! Мы должны показать, что мы несем порядок и законность в отличие от большевиков!