Лейла, Кайла, Кейла и Келайла [СИ]

— Ха-ха-ха! — Асур перестал дергаться, но продолжал хохотать, качая головой, — вы глупцы! Моя злая шпага напитает черную воду еще сильнее! Вот, началось!

Все они замолчали, потому что с чашей происходило что-то. Что-то совсем нехорошее, поняла Келайла, отступая к принцу, а тот обнял ее за плечи. Котик прижался к ноге, а Крыс встал рядом, выпятив грудь, но мордочка его сделалась очень серьезной.

Там, куда упала злая шпага Асура, вода забурлила, встала черным столбом, вытягиваясь все выше, протекла сквозь сплетенные ветки, и все текла и текла в невидимое отсюда небо, скручиваясь полированной бесконечной колонной. Вздыхала и хихикала, шлепала и повизгивала ехидными смешками. И в ответ на ее злорадные звуки со стороны дворца раздались испуганные крики.

— Смотрите! — кричал кто-то, может быть, проснувшийся с возвращением Эрлы поваренок или садовник, или королевский слуга, — смотрите, что делается с небом?

Асур снова захохотал, Сенур, рассердясь, толкнул его по дорожке, пошел быстро, выбираясь из темного закута на испуганные крики. Эли крепко схватил Келайлу за руку и тоже потащил на свет.

Вот только света больше не было. Когда они выскочили к широкой лестнице, моргая и осматриваясь, то смолк даже смех Асура. Вокруг клубилась чернота, заволакивала деревья, дорогу, дворцовые стены, не стало видно большой площади перед дворцом, и олень Оллис, топоча копытами затрубил протяжно, а издалека, в полном мраке еле слышно отозвался звук его рога.

— Что ты наделал? — закричал Сенур в бледное лицо брата, — ты выпустил на волю злую темноту, и теперь мы не увидим солнца! Сколько же злобы и зависти накопил ты, складывая свои черные мысли в светлый мрамор моей чаши!

Но Асур молчал, отворачивая от брата лицо. Он сам испугался того, что произошло.

Из окон дворца доносились испуганные крики, а на крыльцо вышли, цепляясь друг за друга, Эррис король и Ариссия королева.

— Я глупец, — тяжко вздыхая, проговорил Эррис, — моя жадность сгубила не только меня и нашу прекрасную дочь. Она погубила все королевство, а может быть, и весь мир?

А Келайла вспомнила о Светлячке. Подбежала к Сенуру, встала на цыпочки, суя руку ему в карман.

— Позволь, милый мастер. Если я увидела свет осколка даже в кромешном мраке, вдруг он поможет?

Размахнувшись, она бросила Светлячка в черное небо, покрытое клубами зловещего дыма. Осколок блеснул, поворачиваясь, улетая высоко-высоко. И вдруг замер над головами, разгораясь яркой звездочкой. Очень красивой, очень яркой. Но — одной. Света ее, конечно, не хватало, чтобы разогнать мрак. Келайла, кусая губы, снова подумала о своих сестричках. Бедные, где они там, остались за воротами, отпустив Оллиса, чтобы он вернул обратно принцессу.

Но снова заревел старый олень, прядая ушами и вертя единственным рогом. И вдруг отовсюду, из-за невидимых уже деревьев, из-за черных щеток перелесков, с черных полотен полей и холмов яркими огоньками полетели вверх разноцветные искорки. Алые, желтые, зеленые, белые и голубые. Рассыпались по черному небу, создавая на нем прекрасные узоры. Несколько красных шариков чиркнули по боку узкого месяца и тот засветился ярче, заливая все на земле лунным блеском.

— А я знаю, — засмеялся принц Эли, — красные огоньки — это лалы, которые успел собрать Явор с вишни бабушки Целесты, он хвастался ими, когда провожал нас с Оллисом. Значит, не пожадничал, кинул их в небо.

— Ой! — Келайла подняла руку, показывая на зеленые искры, — а это лесные светлячки, наверное, бабушка Целеста попросила их посветить.

— Вот подарки ночному небу от нас, — раздался рядом с ними низкий голос. Это вышли из мастерских работники, что трудились на Асура, шлифуя и граня драгоценные камни. И тоже стали швырять вверх желтые яхонты, зеленые изумруды, синие сапфиры и даже кованые из серебра и золота острые звездочки.

— Как красиво! Смотри, Эли, я вижу поясок моей сестры Кайлы, это ее любимый узор. Значит, мои сестренки живы-здоровы и тоже стараются разогнать темноту.

— Ура, — ответил ей принц, отстегивая с плеча драгоценную пряжку, которая, между прочим, стоила дороже десяти добрых коней, — держи подарок от меня, красивая ночь!

— Звезды, — сказал Сенур, смеясь, — пусть вокруг стоит темнота, но небо полно звезд и на нем светит месяц. А когда ему захочется спать, солнце обязательно выйдет. Ты слышишь меня, брат Асур? Люди поняли, иногда нужно отдать дорогое, чтобы вернуть свет и разогнать темноту. Эй?

Но Асур не слышал. Закрыл глаза, сунул пальцы в уши, сжал губы. Он так рассердился, что черное волшебство не сработало, побежденное теми, кого он считал слабыми и глупыми, то захотел не слышать, не видеть, не говорить. И закаменел сам, по своей воле, направив на себя самого последнее злое желание.

Цветной свет от цветных звезд падал на мраморное лицо, на выточенную из агата шляпу, и когда Сенур нечаянно тронул перо, убирая руки с плеч брата, оно рассыпалось с тихим звоном на каменные осколки.