Лейли и Меджнун

Меджнуна жизнь похожа на туман,
То счастлив он, то горем обуян.

Как вспомнит о Лейли, о встрече с ней, —
Его чело становится ясней.

Поймет, чт'o племени ее грозит, —
Смертельная тоска его пронзит.

Сочувствует другим тот, кто влюблен:
Великодушье — вот любви закон!

Он горем был подавлен, угнетен,
А счастье на глаза нагнало сон.

Он дивный образ увидал во сне.
Нет, девушку, подобную весне!

Не девушку, а кипарис! О нет:
Для солнца — страшной ревности предмет.

И меркнет луч луны в ее луче!
От головы до ног в шелку, в парче,

Касалась легкою стопой земли.
Меджнун узнал ее, свою Лейли!

Остановилась на пороге вдруг,
Поцеловала Кайса в ноги вдруг,

Склонилася, чтобы его поднять,
И сделала, чтобы его обнять,

Для шеи ожерелие из рук.
Сказала: «Верный друг! Нет, вечный друг!

Решил отец, а с ним и весь народ,
Убить меня, когда заря взойдет,

Чтоб солнце жизни скрылось за горой,
Чтоб стала кровь вечернею зарей,

Чтоб стала кровь вечернею зарей,
Чтоб я нашла жилище под землей.

Мой друг! Судьбу мою благослови!
Я раствориться жаждала в любви,

Искала я в любви небытия,
И вот исполнилась мечта моя!

Чего хотела, для чего жила,
К чему стремилась я — к тому пришла.

Пришла к своей любви, к твоей любви.
Прощай. Умру я завтра. Ты — живи».

Из глаз прекрасных слезы потекли,
И спящего покинула Лейли.

Издал безумец исступленный стон,
И сразу всех людей оставил сон.

Стонал он и рыдал в печали там,
А воины впотьмах кричали там:

«Что это значит? Нет ли здесь врага?»
Но к Науфалю быстро, как слуга,

Меджнун помчался, горестью гоним,
Поцеловал он землю перед ним,

Заговорил, — а страх застыл в глазах:
«О повергающий врага во прах!

Прошу тебя, — вложи свой меч в ножны.
Прошу тебя, — не продолжай войны.

Ведя войну, воюешь ты со мной,
В меня теперь вонзаешь меч стальной!

Лук ненависти вырони из рук:
Ты на меня направил этот лук!»

Был озадачен Науфаль весьма.
Подумал: Кайс опять сошел с ума?

Расспрашивать страдальца начал он,
И рассказал Меджнун свой вещий сон.

И выслушал страдальца Науфаль,
И погрузился в долгую печаль.

И понял он: правдив Меджнун во всем,
Он просветлен правдивым, вещим сном.

Меджнун — прозрачный ключ с прозрачным дном,
Он зеркало: мир отразился в нем.

Но, всматриваясь в эту чистоту,
Увидим только правды красоту!..

Когда пришла аравитянка-ночь,
Семью младенцев-звезд отбросив прочь,

Когда расставил юрты звезд, как встарь,
На синем поле тюрков государь, —

О сне Меджнуна, молнии быстрей,
Распространилась весть среди людей.

Одобрил весь народ его слова:
«Уйдем назад, пока Лейли жива!»

И с войском удалился Науфаль,
А Кайс помчал коня в степную даль…

О голос неба, ты меня призвал,
Достоин ты бесчисленных похвал:

Рабу — счастливую мне долю дал!
О, лучше бы, прогнав, мне волю дал…