Лейтенант Бертрам

— Здесь что-то нечисто! — ответил Керстен.

— Как ты можешь так говорить? — возмутился Хайн. — Ты все еще живешь в атмосфере слежки. Конечно, и здесь всякое случается и нужно быть начеку. Но прежде чем кого-то подозревать, ты должен вначале осмотреться, привыкнуть к здешним порядкам.

— Послушай, а ее малыш с ней?

— Малыш?..

— Конечно, ведь у нее есть сын! — воскликнул Керстен. — Разве ты не знал? Наверняка ее брат рассказывал тебе о нем. Отец ребенка служил унтер-офицером в полку Йоста. Он разбился. Если не ошибаюсь, его звали Зандерс.

Теперь и Хайн Зоммерванд вспомнил, что Ковальский однажды рассказывал ему об этом. Но какое это имело значение? Хайн не очень внимательно вникал в то, что говорил врач. Он мало спал ночью и теперь отяжелел от вина. Упорство Керстена его только раздражало.

Он полез в карман, чтобы расплатиться, и нащупал кожаную сумочку Кармен.

Объяснив врачу, что у него еще есть дела, о которых он только что вспомнил, и что лучше, если Керстен не будет его дожидаться, он предложил разыскать Круля, с которым врач тоже мог выехать в расположение батальона. Когда они вернулись в гостиницу, Круль был в номере. Переговорив с ним, Хайн Зоммерванд отрекомендовал ему врача и умчался, сказав несколько фраз. Вбежав в какой-то переулок, он вытащил сумочку и открыл ее. Там были пудреница, раздавленное зеркальце, губная помада и противозачаточное, фотография какого-то толстяка в теннисных брюках и рубашке, у которого, несмотря на изрытое оспой лицо, был добродушный вид, и записка с адресом. Рядом с запиской позвякивали ключи. Хайн не знал, был ли указан в записке адрес Кармен, но у него не было других данных, и он отправился в путь.

По дороге он вспомнил слова девочки: «Она еще не завтракала». Взглянув на часы, он обнаружил, что полдень давно прошел. В киоске он купил немного фруктов и несколько конфет ядовитого цвета. Он не знал, где находится нужная ему улица, и подолгу справлялся у прохожих. Ему давали неверные направления, и он опять начинал сызнова.

Наконец он разыскал улицу, вбежал в дом и уже на лестнице вспомнил, что не знает, на каком этаже квартира. Он мог бы позвонить и спросить, но не подумал об этом.

Вместо этого он подслушивал у дверей. На третьем этаже ему показалось, что плачет ребенок. Осторожно, как вор, он попробовал повернуть ключ и почувствовал облегчение, когда дверь открылась. Быстрыми шагами он вбежал в комнату, из которой доносился плач. Сестренка Кармен с худенькими ручками и ножками и вздувшимся животиком голышом сидела в своей кроватке. Ее залитые слезами глаза горели, словно черные угли. Она удивленно уставилась на Хайна и, перестав плакать, позвала Кармен.

— Мы сейчас пойдем к ней, — пообещал Хайн Зоммерванд, который неожиданно очень смутился, но, храбро улыбнувшись ей, положил апельсины на постель и уже по-настоящему засмеялся. Вспомнив, что ее нужно одеть, он сложил в одно место чулки, рубашки, трусики и туфельки, беспорядочно разбросанные по комнате, и принялся торопливо натягивать их на маленькое уродливое тельце. Девочке это понравилось, и, когда у него не получалось, она тонким голоском командовала им. С него лил пот, когда он кончил, но он гордо взял ее на руки.

— Теперь мы пойдем к Кармен, — пообещал он, — там у нас будет много еды и не будет самолетов.

В метро он казался себе немного смешным с ребенком на руках. Он старался не смотреть по сторонам. А еще он боялся, что скажет Ирмгард.

Но Ирмгард только рассмеялась:

— Для меня это слишком быстро, — сказала она. — Знакомы всего два дня, и уже ребенок. — Она побежала на кухню, заварила чай и принесла хлеб с повидлом. Хайн слушал, как она разговаривала с Розитой, и голос ее звучал низко, как колокол, а та отвечала ей тоненьким голоском. Ее мягкие, материнские движения были так красивы, что Хайн отвел взгляд в сторону, но, когда он спросил, не хочет ли она взять Розиту на воспитание, Ирмгард ответила:

— Нет, я хочу иметь своих детей. Как раз сегодня я получила работу. Одно газетное агентство решило попробовать меня в качестве фронтового фотокорреспондента. Ведь в медсестры я больше не гожусь.

— Тогда придется отправить Розиту в детдом. — Хайн Зоммерванд расстроился.

Она увидела разочарованное лицо Хайна и наклонилась к нему так, что ее волосы коснулись его лба.

— Ладно, давай попробуем, — решила она, — Я найму служанку, которая днем будет присматривать за ней. Это не так уж плохо. Боже мой, какие у нее тоненькие ручки.

Хайн пообещал регулярно высылать часть своего жалованья.

— Ты скоро поймешь, что значит иметь дочь, — сказала Ирмгард. — Нам будут нужны платья, нижнее белье, хороший доктор, который поставит ее на ноги, кроватка, потому что на диване она утонет. Сегодня ночью она будет спать со мной.

Вдруг она замолчала, словно ее радость померкла.

— Но ведь так не получится, — задумчиво произнесла она. — Теперь я не смогу больше оставаться здесь ночью. Нужно идти с ней в метро. Другого выхода нет. Да, вот так сюрприз.

Хайн совсем было скис, но она высмеяла его.