Лейтенант Рэймидж

— Хорошо. Я читаю: «Уважаемый лорд Пробус, я требую, чтобы указанный лейтенант Рэймидж был обвинен в том, что оставил на милость врагам моего раненого кузена графа Питти на пляже у Торре Бураначчо, а также в том, что по причине его разгильдяйства и трусости была ранена моя кузина маркиза ди Вольтерра…»

Рэймидж встал и вежливо спросил:

— Можно ли уточнить: свидетель зачитывает оригинал документа или его копию? Если копию, то она должна быть заверена.

— Mio Dio! — воскликнул Пизано.

— Это существенное замечание, сэр, — вмешался Барроу.

— Это то самое письмо, которое я написал, мой собственный почерк. Я его узнаю, — возмущенно сказал Пизано. — Это не копия, что за бредовое предположение!

— Это моя вина, — уныло согласился Барроу. — Мне следовало задать свидетелю этот вопрос прежде, чем он начал читать.

— Прошу вас, продолжайте, — нетерпеливо сказал Краучер.

Пизано заговорил громче, как бы желая предотвратить дальнейшие попытки перебить его. Рэймидж подумал, что, зачитанное вслух Пизано, письмо звучит еще более истеричным и неуравновешенным, чем когда он просматривал его в каюте Пробуса.

Пизано изображал из себя актера, обращающегося к публике — вдохновенный подъем здесь, многозначительная пауза там, при этом все чтение сопровождалось исполненной смысла жестикуляцией левой рукой. Упоминая о ранении Питти граф постучал себя в грудь (не по голове, отметил Рэймидж), а о ранении маркизы — по правому плечу.

Было интересно, о чем думают шесть капитанов, и Рэймидж, утомленный актерством Пизано, стал внимательно следить за ними. Феррис рассеянно рисовал на листе бумаги. Сидящий рядом с ним капитан тоже производил впечатление незаинтересованного зрителя. Что касается Блэкмена — то его мысли прочитать было нелегко — он был человеком скрытным, и без сомнения пытался представить себе воочию, какой эффект произведет письмо Пизано, когда его прочтут лорды в тиши кабинетов Адмиралтейства. Напротив, Краучер выглядел довольным, и снисходительно терпел кривлянья Пизано. Херберт и шестой капитан явно предпочли бы оказаться в этот момент в море.

Наконец Пизано закончил читать и театральным жестом бросил письмо на стол.

— Трибунал допросит вас, — сказал Краучер.

— К вашим услугам, — с поклоном ответил граф.

— Вы видели как упал граф Питти?

— Да, я слышал выстрел и видел, как он упал.

— Вы пришли к нему на помощь? — задал вопрос Феррис.

— Нет, мне было некогда.

— Почему?

— Потому что я знал о ранении маркизы и спешил помочь ей.

— Но неужели не было времени хотя бы посмотреть, как тяжела рана? — не унимался Феррис.

— Рыцарство и честь говорят, что леди превыше всего, — высокопарно заявил Пизано.

— А что вы делали, когда добрались до шлюпки? — спросил Краучер.

— Ждал.

— Кого?

— Маркизу.

— А затем?

— Она пришла вместе с лейтенантом.

— А далее?

— Лейтенант отдал приказ отправиться немедленно, как только придет еще один моряк.

— Вы говорили что-нибудь?

— Mio Dio! Я умолял его подождать графа Питти!

— Но почему вы думали, что граф способен идти? — продолжал Феррис.

Пизано на мгновение задумался.

— Я надеялся на это.

— Как далеко находилась французская кавалерия? — спросил Краучер, пытаясь сменить направление допроса, заданное Феррисом.

— О, — Пизано явно колебался, какой ответ дать. — Весьма затрудняюсь сказать.

— Когда вы впервые пришли к мнению, что поведение лейтенанта Рэймиджа внушает вам опасения?

— О, прежде, чем увидел его. Его план был сущим безумием. Я всем так и сказал. И оказался прав: посмотрите, что получилось. Граф Питти и маркиза ранены…

— Когда вы высказали свою жалобу? — продолжал Краучер.

— Как только встретил ответственного британского офицера.

— Не думаю, что у трибунала есть иные вопросы, — сказал Краучер тоном, пресекшим желание Ферриса говорить что-либо. — Обвиняемый может приступить к перекрестному допросу свидетеля.

Пизано встал одновременно с Рэймиджем, который вежливо обратился к капитану Краучеру:

— Свидетеля должно быть еще беспокоят последствия удара по голове. Можно разрешить ему снова сесть?

— Да, конечно, — согласился Краучер. — Садитесь, пожалуйста.

Пизано сел, не сразу догадавшись, что Рэймидж таким образом получил преимущество смотреть на него сверху вниз.

— Граф Пизано, — начал Рэймидж, — как крестьяне, так и маркиза разъяснили вам, прежде чем вы отправились…

— Наводящий вопрос, — прервал его Краучер. — Вы не должны задавать вопрос, подсказывающий свидетелю, какой ответ он должен дать.

— Прошу прощения, сэр. — Рэймидж снова обернулся к Пизано.

— Когда вы узнали, что за вами прислали только маленькую шлюпку?

— Крестьянин рассказал мне об этом.

— Сколько всего вас было?

— Шестеро.

— А сколько человек решило отправиться в шлюпке?

— Вы сами прекрасно знаете.

— Отвечайте на вопрос.

— Трое.

— Почему не поехали другие?

— Им не понравился план.

— А вам?

— Да. То есть я хотел сказать — нет.

— Вам не понравился план, но вы все же пошли?

— Да.

— Вы добрались до шлюпки первым, раньше прочих своих друзей?

— Да.

— Что произошло потом?

— Вы прекрасно знаете: к шлюпке прибыли вы, неся маркизу.

— А после этого?

— Ее приняли на борт.

— Кто?

— Матросы. И вы.

— Но не вы?

— Нет.