Лейтенант

Девчата заметались. В стороны полетели плетенные из разноцветных проводов коврики и заботливо набитые сухим мхом расписные подушечки. Смялся под чьей-то босой ногой недолепленный горшочек, покатилась по палубе нечаянно задетая стеклянная банка. Тяжело звякнула упавшая с нее крышка – удачно приспособленный для этой цели рваный кусок корабельной брони.

Как ни странно – титановый звон заставил всех мгновенно замереть. Два десятка разом побледневших лиц с ужасом уставились на катящуюся по полу толстостенную банку. Внутри сосуда – хаос из мха, старых объедков и драгоценных каках, с запахом истинного шафрана.

– Фьють! – Веселый и многообещающий свист раздался из дальнего угла отсека.

Головы амазонок медленно и обреченно повернулись на звук.

Умильный белый хомячок стоял столбиком на ящике из-под сухпая и иронично сверкал бусинками черных глаз.

Кто-то испуганно икнул, кто-то торопливо попятился назад. Рядом с Клавдианом громко сглотнул Руф и потянулся к пижонской набедренной кобуре. «Бенелли-дуэльный» – лазерный аргумент для любого аристократического спора. Только не в этот раз…

– Нет, не злите его! – Клавдиан резко ударил шефа по трясущейся руке, не позволяя ухватиться за рифленую рукоять. Однако было уже поздно.

– Фью… – удовлетворенно и многообещающе свистнул хомячок, оценив и классифицировав попытку агрессии.

«Пушистик» – так ласково прозвали его девушки, отыскавшие нагло спящую животинку внутри опустошенной коробки из-под галет. Наивные и безмозглые дуры…

Грызун мило улыбнулся-оскалился, продемонстрировав окружающим сантиметровые иглы голубых резцов. А затем стремительно рванулся вперед, смазываясь в размытую тень и атакуя ближайшие цели.

Среди поварской команды Клавдиан среагировал первым – рухнул на палубу, беззвучно матерясь и прикрывая голову руками.

Это не хомяк – это пятый конь Апокалипсиса! Дикая злопамятность, невероятная скорость и филигранное, на уровне древних китайских мастеров – знание болевых точек противника!

– Мамочки! – только и успела пискнуть одна из юных поварих.

А затем в отсек пришла БОЛЬ!

Пушистик атаковал быстро и безжалостно! Острые зубы, способные крошить кевларовое волокно и снимать стружку со стали легко рассекали плоть, оставляя глубокие, обильно кровоточащие раны.

Пах, подмышки, нервные локтевые и коленные узлы, соски, губы, гортань! Грызун рвал мясо, мстя всем и за все. Правым и виноватым. Не разбирая лиц, игнорируя слезы, мольбы и беспомощно выставленные перед собой руки.

«Убивайте всех. Господь узнает своих»…

Хомяк не убивал, но щедро платил по накопившимся счетам.

За вытянутые трубочкой губы, за умильные взгляды сквозь мутное стекло и бесконечные, бесячие «уси-пуси…». Отдельно – за мясные консервы, от которых его несло со страшной силой, на радость местным любителям ароматных каках. За «лабораторных» предков, позабытых в крохотном боксе разрушенного медотсека крейсера триста хомячиных поколений назад. До седины пропеченных вторичным излучением, высушенных голодом и жаждой, но вырвавшихся на волю и давших первое мутировавшее потомство. За всех и за все!

Нет зверя страшнее разъяренного хомяка!

Какофонию криков боли перекрыла панически длинная, десятисекундная очередь из «импульсника». Кто-то добрался до прислоненного к стене оружия и ударил по размытой тени на пределе скорострельности – на весь четвертьтысячный магазин.

Упали и забились на палубе первые раненые. Теперь уже не с болезненными порезами, а с вполне себе серьезными сквозными дырками от бронебойных боллов.

Высадив полную «четверть» и наполнив пространство росчерками рикошетов, перепуганная амазонка еще несколько секунд впустую давила на гашетку. Ее расширившиеся от страха глаза видели только белый силуэт, сопровождаемый вскриками и алыми брызгами.

Переключиться на второй короб БК девушке не дали.

Из-под стонущего и вяло копошащегося тела на мгновение выглянул сосредоточенный Клавдиан. Секунда на оценку ситуации, еще столько же – чтобы извлечь из скрытой кобуры крохотный лазерник «Кимбер-Соло».

Рука поднимает пистолет на линию прицеливания, система распознавания целей уверенно захватывает безумное лицо стрелка. Маркер будущей точки попадания рисует алую звездочку на переносице девушки.

Фиш-мастер Виктория вдруг прекратила бестолково дергать рукоятку на затворной раме ИМПа и замерла в нелепой позе. Скорее всего, поварской имплант девушки умудрился-таки заметить прямую угрозу и резким «алармом» вывел бойца из состояния шока.

Глаза капрала уставились прямо на Клавдиана, губы беззвучно зашептали нечто умоляющее. Староверная католичка истово боялась смерти. Олдскульная религия вынужденно признала технологию воскрешения. По крайней мере – официально. Признавала – но люто не одобряла, пугая демоническими вселениями, геенной огненной и кратным увеличением времени пребывания в чистилище.