Лекарь безумной королевы + Бонус (СИ)

У открытого окна сидел худенький старичок с подвязанной платком рукой. Растягивая удовольствие, он отламывал по маленькому кусочку от небольшой краюшки хлеба. Неспешно жуя и смакуя ароматный свежий хлеб, он кидал крошки за окно, где пестрая стайка птичек устраивала за них шумные потасовки.

Рядом со старичком на широкой кровати, покрытой небелеными чистыми простынями, сидел бледный юноша с перевязанной грудью. Рядом с ним пристроилась миловидная девица в аккуратном передничке. В руках девушка держала глиняную миску, полную ягод малины. Клала по ягодке парню в рот и целовала после каждого своего угощения.

Остальные десять кроватей на мужской половине оставались свободными. Только на лавке у входа скучал знакомый уже Винсенту плотник.

Умилительная картина для глаза любого лекаря. Больных мало, да и те не тяжёлые. А женская половина так и вовсе пока пустовала.

Господин с мудреным именем Астхик Куаф, исполнявший здесь прежде обязанности лекаря, оказался довольно приятным мужчиной неопределенных лет с забавным акцентом. Он тут же стал вводить Винсента в курс дела и радостно сообщил, что никаких эпидемий в этом году не было, а в лазарете находится только молодой конюх, которого норовистый жеребец задел копытом в грудь, и старик-сторож, по пьяному делу свалившийся прошлым вечером с крыльца и разбивший плечо.

Как оказалось, господин Куаф проучился в Университете только год, но обладал завидной работоспособностью и усердием. Особенно хорошо ему удавалось… нет, не лечить больных, а организовывать их быт и улаживать с ними конфликты, которых у него возникало множество из-за его лекарского невежества.

Винсент быстро освоился, и уже до обеда успел всех осмотреть, в том числе и плотника. Вот с ним пришлось повозиться, вытаскивая глубоко засевшую в ладони щепу.

Незаметно наступило время обеда. Господин Куаф со знанием дела повел Винсента на кухню.

-- Нет-нет, господин Клавель, сюда. Мать нашего ушибленного конюха-неудачника премилая женщина. Она кухарка. Сейчас мы с вами отлично пообедаем!

-- Ну, не такой уж он и неудачник, судя по матери и невесте… -- заметил Винсент, садясь за крепкий деревянный стол у окошка. Ему уже понравился замок Виго. Тихое, уютное, типичное провинциальное местечко, где время течет неспешно, люди доброжелательны, а платят неплохо.

Из задумчивости его вывела миска золотистого наваристого бульона с куриной требухой, которую ему пододвинула кухарка. Ради сына она с усердием обхаживала обоих лекарей, и те пообедали отличным бульоном, свиными колбасками и пирогом с репой под добродушную трескотню заботливой мамаши.

После жаркого дня к вечеру небо заволокло тучами, а в замок вернулся герцог.

Винсент видел через окно кухни, как въехал он в ворота замка со своей свитой. Все тут же пришло в движение. Слуги суетились вокруг своего господина и его телохранителей, отводили коней на конюшню. Стражники занялись преступником, которого доставили в замок в специальной деревянной клетке на колесах. На телеге, укрытую мешковиной, привезли пострадавшую женщину.

Господин Куаф сразу же заторопился к ней, а Винсент все никак не мог оторвать глаз от герцога. Каков он, избранник Тефтельки?

Герцог Виго был весь в черном, сильный и грациозный, молодой, с черными кудрями до плеч. Он едва успел спешиться и отряхнуть пыль с одежды, когда супруга вышла ему навстречу. Лишь пару мгновений уделил его светлость этикету: поклонился супруге и поцеловал кончики пальцев. Гораздо дольше и горячее целовал ее в губы, презрев правила приличия и не обращая внимания на глазевших на них обитателей замка.

Винсент вздохнул и отвернулся. Что ж, он рад за Тефтельку. Пора, наконец, выдохнуть и заняться важными делами.

Когда герцог и его супруга удалились, Винсент пошел в лазарет.

Вокруг все только и судачили о жестокой резне, которую устроил в своей деревне пьяный бывший вояка. Подробности, долетавшие до его слуха, были жестоки и отвратительны.

Телегой, в которой привезли пострадавшую, уже занялись слуги. Они выгребали из нее грязное сено и вытаскивали перепачканную кровью холстину. Саму женщину под руководством господина Куафа уже перенесли в лазарет.

***

У нее так было разбито лицо, что в ней сложно было узнать первую красавицу той деревеньки, откуда они с мужем были родом. Одна из сиделок уже подготовила ее к осмотру: срезала одежду и старательно обмывала кровь. По всему телу несчастной были синяки и кровоподтеки. Правая нога распухла в голени, а левая в лодыжке. Женина так еще и не пришла в себя. Молоденькая сиделка то и дело шмыгала носом, низко опустив голову.

-- Как тебя зовут? – спросил лекарь юную помощницу и начал ощупывать живот пострадавшей.

-- Окка.

-- Давно тут работаешь?

-- Третий день, -- неожиданно откликнулся господин Куаф, -- ей только 15, и это моя дочь.

-- Тогда заберите ее отсюда и позовите ту, что поопытнее. Ребенку тут не на что смотреть.

-- Что стоишь, Окка? Слышишь, что господин лекарь говорит?! Пойди, позови свою мать! -- Господин Куаф хмурился, глядя на почти бездыханное женское тело. – По-моему, ей ноги хотели переломать.