Лекарь безумной королевы + Бонус (СИ)

-- Прошу прощения, что отвлекаю вас от важных мыслей, но уверены ли вы, что работа в лазарете будет справедливой альтернативой заслуженной смерти? Сандро убил двух достойных людей, прилежных прихожан храма. Убил жестоко. Осмелюсь высказать мнение, то смерть -- единственное, чего он заслуживает.

-- Отец Доминик, Сандро убил своих собутыльников, отпускавших скабрезные шутки про его жену. В пьяной драке они также могли убить его и даже пытались сделать это, но были менее удачливы. А на счет приговора… Думаю, он бы и сам предпочел сбросить с души груз ответственности, раскаяния и угрызений совести. Но я считаю, что его наказание будет для него тяжелее быстрой и легкой смерти.

-- Бросьте! Работа в лазарете…

-- Я не работу имею ввиду. Пусть видит, что сотворил с любимой женщиной. Пусть ее страдания, страх и отвращение будут ему наказанием. Смерть – слишком легкий исход для него.

-- Считаете, что жена для него много значит?

-- Уверен.

-- Вы судите других по себе, ваша светлость.

-- Возможно, я ошибаюсь, но что-то все-таки подсказывает мне, что я прав. Время покажет. Он будет постоянно под присмотром. Если продолжит в том же духе, казнить его никогда не поздно.

***

Закончив ужин, герцог с супругой спешно попрощались со святым отцом и удалились в свою спальню.

Едва за ними закрылась дверь, Вайолет тут же принялась освобождать мужа от одежды. Действовала ловко и умело, не хуже опытного камердинера. Они жадно целовались, разбрасывая вещи. Наконец, он настойчиво потянул ее в сторону кровати.

-- Я на минутку, -- и женщина заскочила в гардеробную, чтобы успеть немного ополоснуться. Все-таки вечер был душным. В мгновение ока она освежилась, распустила волосы и надела чистую рубашку.

Но, когда вернулась к ожидавшему ее нетерпеливому супругу, с удивлением обнаружила его крепко спящим, обнимающим во сне подушку.

Вайолет покачала головой и улыбнулась. Он действительно очень устал. Спит, словно младенец! Она тихо легла рядом, боясь потревожить его сон. Легла и долго смотрела на его лицо. Иногда он казался ей ее старшим ребенком, и она готова была, словно мать, оберегать его от всего дурного.

Но, главное, он должен принадлежать ей полностью! Никогда никому она не уступит ни его взгляда, ни улыбки, ни стона, ни поцелуя! Все, все принадлежит ей!

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,

Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою — как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у всех мечей,

Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —

Оттого что в земной ночи я вернее пса…*

Но тише! Господин спит!

Свечи, дрогнув, погасли…

-----------

*Стихи М Цветаевой

-----------

***

Уставший, мечтающий только о том, чтобы упасть в постель, Винсент открыл двери лазарета. Черно-синее небо, усыпанное звёздами, раскинулось так низко, что, казалось, протяни руку, и она окунется в эту переливающуюся над самой головой сказку. Небо и море -- две стихии, в которые он мог вглядываться бесконечно, напитываясь силой.

Мужчина запрокинув голову, расправил затёкшие плечи, и с удовольствием потянулся. У самой стены лазарета лежала перевёрнутая тачка. Он присел на нее, оперся спиной на теплую стену, и...

Рядом кто-то засопел. Винсент разлепил глаза и вгляделся во тьму.

Неподалеку стоял мальчик лет восьми. В нем Винсент узнал того самого проказника, за которым гнались сегодня днем с хворостиной.

-- Ты что тут делаешь так поздно? -- удивился лекарь.

-- Стою.

-- Вижу. Почему не спишь?

-- Не спится.

-- Тогда садись рядом.

-- Не могу.

-- Почему?

Мальчик помялся, потом, как бы нехотя, пояснил:

-- Попа болит...

-- Почему?

-- Мастер Гиро отходил хворостиной...

Лестер попытался скрыть улыбку, темнота вокруг была ему в помощь.

-- За что он тебя?

-- Я вывесил белье прачкам.

-- И что?

-- Штаны мастера Гиро в аккурат против кухни на заборе развесил. А они во-от такие огроменные, -- мальчик невольно хихикнул. -- Он кухаркам глазки строит, хочет на обед кусок пожирнее. Так пусть они знают, какая у него огромная задн…

-- Не надо, я понял. Не любишь ты мастера Гиро.

-- А за что его любить? Он меня лупит и зовёт "песий сын".

-- Ясно, -- устало протянул лекарь. -- Ну, пойдем, посмотрим, что там у тебя на попе.

И он повел мальчика в лазарет.

Осматривая повреждения, Винсент нахмурился.

-- Знаешь, а правильно ты его штаны развесил на заборе, -- лекарь достал из своей сумки мазь. -- Будет печь -- терпи, не ори. Полежишь ночь здесь.

-- Нельзя мне...

-- Я лекарь, и я тебя тут оставляю. Можешь не бояться, ничего тебе Гиро не сделает.

Новые рубцы перемежались у мальчишки со старыми. Зажившие мешались с воспаленными и загноившимися. Видимо, его били не только хворостиной.