Лекарь (СИ)

Варвар бормотал мне что-то еще, рассказывая про свои давние приключения с болотными отравлениями, а в моей голове рефреном крутились слова моего покойного брата:

«Не допускай, чтобы твой Варвар снова нахватался отравляющих миазмов. Снова нахватался. Снова. Прислушайся к своему сердцу, Прохор!»

Я с трудом поднялся на ноги, и, шатаясь, направился прочь от вонючего болота, подгоняемый верным Варваром.

«Давай вернемся к дороге, Прохор, — бормотал мой спутник, подталкивая меня в спину, — тварей, кажется, больше не слышно, возможно, им тоже требуется отдых, как ты думаешь? Я ничего не помню из того, что было со мной в период обращения, а ты?»

Голос Варвара звенел в ночном сумраке, и я опасался, что сейчас на его откровения сбегутся сразу все группы реагирования разом и снова казнят бедолагу.

Неожиданно Варвар обернулся и, обхватив себя руками, будто отгораживаясь от всего мира, заговорчески проговорил, едва заметно усмехаясь: «Как ты думаешь, если твою случайно созданную вакцину немного подкорректировать и пустить в массовое производство, мы смогли бы победить этих тварей, не прибегая к карательным мерам? Мне кажется, что твое очередное спонтанное изобретение здорово поможет миру, если хотя бы в этот раз ты все доведешь до конца»

Смелые речи мелкого наглеца всколыхнули во мне волну праведного гнева. Вчерашний дикарь, пускающий слюни, осмеливается давать мне наставления да еще критикует мои разработки, называя их случайными! Я уже слышал подобные речи от своего ныне погибшего приятеля, и не мог допустить, чтобы кто-то еще позволял себе такие вольности. Варвар продолжал насмешливо рассматривать мою недоуменную физиономию, и внезапно все его странные оговорки, нечаянные фразы, живое участие и своевременная помощь приобрели для меня совершенно иные очертания. Как я мог не догадаться сразу?! Видно, незабвенный Филипп не зря даже после своей смерти не забывает напоминать мне о том, какой я идиот.

«Ну наконец-то, — широко улыбнулся вчерашний дикарь, — узнал? Долго же до тебя шло!»

«Почему ты не сказал мне сразу? — потрясенно прошептал я, протягивая руки к своему единственному другу, которого все эти годы считал погибшим и больше не надеялся увидеть. — почему ты соглашался таскать глупую кличку, вместо того, чтобы… поверить не могу, что снова вижу тебя!»

«Да, Тихон, — очень серьезно проговорил тот, кого я называл Варваром, — однажды, играясь со своими химическими препаратами, ты наградил меня вечной молодостью и бессмертием. Или наказал. В любом случае, я вынужден тащить это проклятие, мечтая о вечном покое. Я завидую Филу, дураку Тише и даже баламутной Варваре, что им не пришлось жить в этом кошмаре. Но я рад, что встретил тебя, Тихон. Или мне лучше называть тебя Прохором?»

Я продолжал молча пялится на вновь обретенного брата, чувствуя небывалое раскаяние.

«Прости меня, Женя, — наконец пробормотал я, — возможно ты прав, мое очередное спонтанное открытие поможет миру, и я оправдаю, наконец-то свое бесполезное существование.»

Трагическая составляющая мои покаянных речей почему-то вызвала у Женьки веселый смех.

«Я не узнаю своего вечно равнодушного и отрешенного брата, — сквозь смех пробормотал он, — где тот эгоцентричный и мало эмоциональный мажор, которого я знал? Довольно самобичеваний, Тихон! Что сделано, то сделано. Хорошо то, что теперь нас двое, все веселей. Согласен?»

Я крепко обнял своего Варвара и бодро направился к дороге. Пора было действовать. Как любил повторять один наш общий знакомый, высокие задачи требуют решительных мер!

Глава 10.

Женькины смелые предложения о создании массового производства чудо-вакцины уместно звучали бы в условиях профессионально оборудованной лаборатории. Или на худой конец, в закрытом помещении с полом и стенами. Скитаясь по равнинам, я вряд ли смог бы реализовать даже тысячную часть благих задумок. Мои порошки и склянки сменились доисторическими мешочками с сушеными травами, а научные записи чудом удерживались в мозгах, не имея более прочной основы. Мой спонтанно возникший энтузиазм, постепенно угасал, а вместе с ним таяли остатки энергии, потраченной на сражение с болотными испарениями. Женька, с тревогой поглядывая на мою шатающуюся фигуру, то и дело озвучивал предложения о коротком привале, обещая мне в этот раз обойтись без дополнительных спецэффектов.

«Женя, равнинных тварей еще никто не отменял, — наставительно проговорил я, прислушиваясь к ночной тишине, — они могут обнаружится в любую минуту, а нам нечем их встретить.»

На мои разумные доводы Женька только вздыхал, привычно не вступая со мной в дискуссии, и продолжал плестись рядом. Вскоре перед нами показались неясные очертания железнодорожной платформы, погруженной в, ставшее привычным, мрачное запустение. Женька разочарованно покачал головой, глядя как сквозь ржавые рельсы пробивались молодые побеги диких деревьев.