Лекарь-воин, или Одна душа, два тела

— Рад, очень рад пожать руку порядочному человеку, — тряс мне руку Бруни. — Я в тебе не сомневался, но решил проверить, здорова ли дочь после ваших мытарств и все такое прочее, пригласили местного доктора, проверить, не нужно ли какое лечение. Вдруг простуда, воспаление легких начинается. И смею заверить, что все в порядке. Она полностью здорова, цела и невредима. Из повреждений только поломанная рука, которую ты благополучно вылечил, за что тебе отдельная благодарность. Правда, от Кьяры выслушал много нелестных слов. Но мы же, родители, беспокоились о своем ребенке, перенесшим такие суровые испытания. Разве можно нас за это упрекать? Ну, слава Всевышнему, все в прошлом! Поскольку все вопросы улажены, приглашаю пообедать в кругу нашей семьи, а потом мы решим все оставшиеся вопросы, в том числе об учреждении и открытии лечебницы.

Обед подали в столовой. Там я познакомился с супругой судьи, сеньорой Мартиной. Мать и дочь были одеты в одинаковые по цвету и фасону платья, и я поначалу с трудом смог отличить одну от другой. Рост, комплекция, фигура, цвет волос и прически полностью идентичны, разница лишь в цвете глаз. У Кьяры они карие, а у сеньоры Мартины — серые. Можно сказать, Кьяра — омоложенная версия сеньоры Мартины, или сеньора Мартина, чуть увядшая копия младшей дочери, старшую дочь мне видеть не довелось.

Угощали отменно: говядина в нескольких видах, рыбные блюда в изобилии, салаты, вкусный белый хлеб с хрустящей корочкой. На вино я не налегал, из уважения к сеньору Гаспаро несколько раз пригубил кубок и все. Нелюбовь к спиртным напиткам у меня еще из прошлой жизни. Вернее, иногда употреблял, но в меру, под хорошую закуску. А вот со злоупотреблениями зеленым змием — ни-ни: будучи молодым лейтенантом, отравился чистым спиртом. По правде говоря, перепил чистого спирта, не рассчитал силы. С тех пор и не люблю перебирать, потребляю исключительно в качестве небольшого кулинарного дополнения.

На десерт подали пирожные и кофе. У-у-у, я только не мурлыкал от удовольствия, кофе был отменным, и я его давно не пробовал. Хотя, как это давно — не далее как несколько дней назад мы пили этот напиток в чрезвычайных условиях, что достойно интересного рассказа. Я и рассказал в каких условиях мы с Кьярой последний раз пили кофе — хозяева дома охали и ахали, закатывая глаза.

За весь обед Кьяра ни разу не посмотрела на меня, сидела с красным лицом, опустив глаза в тарелку.

Чтобы не показаться дикарем, я следил за хозяевами дома, а, вернее сказать, запоминал способы использования столовых приборов. Минут через пять у меня все получалось нормально, хотя пользоваться двузубой вилкой было непривычно. В монастыре вилок не было вообще, я наловчился виртуозно управляться деревянной ложкой.

Затем нас с Кьярой отправили прогуляться в парк возле дома. Нас сопровождал окрепший и ставший очень резвым и игривым Аякс. Повезло ему с новой хозяйкой и новым домом. Ради этого стоило бороться за жизнь и питаться старыми башмаками на покинутом судне. За жизнь всегда стоит и нужно бороться, не только щенкам. Что я благополучно и делаю все время нахождения на Глории.

Надо сказать, двухэтажный домик у судьи, очень даже приличных размеров и комфорта. В определении архитектурных стилей я слабоват, но могу сказать, что внешняя отделка здания мне чем-то напоминала античный стиль, виденный мной в прошлой жизни. Колоннады, портик, лепнина, несколько десятков скульптур, небольшой бассейн с аккуратным фонтаном перед центральным входом. На первом этаже есть купальня с бассейном и термами. В холле на полу красочная мозаика, изображающая восходящее солнце. Когда входишь в центральную дверь, то кажется, что попадаешь в переплетение солнечных лучей, создается мнимый эффект тепла. На втором, где мне выделили комнату, имелась туалетная комната с прапрародителем знакомого мне унитаза.

Экскурсию по всему дому я не совершал, но и моей комнаты достаточно, чтобы убедиться в богатстве отделки, да и в богатстве дома в целом. Судья — человек далеко не бедный, но и свой достаток сильно не выпячивает. Касательно парка, могу сказать, что я уверенно опознал стелящийся можжевельник, пирамидальные туи, декоративные ели, остальные кустарники и деревья мне неизвестны. Все пострижено, дорожки подметены, нигде опавших листьев не видно, одним словом, за парком уход серьезный. Вот по его аллеям мы и прогуливались. Кьяра накинула на плечи теплый шерстяной плащ, а я щеголял в чужой, не по размеру одежде. Сеньор Гаспаро обещал помочь мне обзавестись приличным гардеробом.

— Знаешь, Васент, меня подвергли унизительной процедуре, было гадко и стыдно, — со слезами на глазах, сказала Кьяра. — Отец не поверил ни единому моему слову, а твоим заверениям и подавно.

— Престиж семьи для сеньора Гаспаро не пустой звук, его уронить нельзя. Если ты помнишь, я предупреждал о возможной процедуре. Да и ты сама волновалась: как-то тебя примут дома после такого путешествия с молодым человеком приятной наружности. Все позади, успокойся, Кьяра.