Лекарство для империи. История Российского государства. Царь-освободитель и царь-миротворец

Во время московской коронации 1883 года, когда царю предстояло проследовать от Петровского дворца к Кремлю через запруженные народом улицы, по всему пути следования – а это несколько километров – кроме тысяч солдат, полицейских, агентов в штатском – в старую столицу привезли 23 тысячи (!) добровольцев из числа специально проверенных крестьян. Зрителей к окнам пускали только по особым спискам. На каждой крыше дежурили караульные.

Царь нечасто отлучался из своей Гатчинской резиденции, которая была удобнее всего для охраны. Из соображений безопасности августейшая семья ютилась в тесных антресолях, которые были оснащены сигнализацией и откуда можно было эвакуироваться через подземный ход. Военный министр Д. Милютин, побывавший у нового государя с докладом, с изумлением пишет: «В Гатчине поражает приезжего вид дворца и парка, оцепленных несколькими рядами часовых с добавлением привезённых из Петербурга полицейских чинов, конных разъездов, секретных агентов и проч., и проч. Дворец представляет вид тюрьмы; никого не пропускают без билета с фотографическим на обороте изображением предъявителя. Гатчина и без того носит мрачный, подавляющий отпечаток; теперь же она производит удручающее впечатление. Их величества живут в совершенном уединении».

Оказываясь в столице, Александр останавливался не в просторном Зимнем дворце, а в гораздо более компактном Аничкове – его было легче охранять. Любимая царем рыбная ловля могла считаться уединенной отрадой лишь весьма условно: в кустах скрывалась специальная команда из двадцати чинов дворцовой полиции.

Подробное описание мер безопасности по охране крымской резиденции Александра III есть в мемуарах жандарма П. Заварзина: «Войсковая охрана была распределена так: дежурная полурота окружала цепью всю усадьбу и парк ливадийского дворца. Роты нашего полка было недостаточно для несения этой службы, а потому мы были усилены ротой, несшей постоянный караул в Ливадии, эскадроном Крымского конного дивизиона, рассылавшего разъезды в более отдаленные районы и на шоссе. Непосредственно вокруг дворца стояли чины сводно-гвардейского полка, а в покоях – Собственный Его Величества конвой, комплектуемый из терских и кубанских казаков. Кроме того дворцовая полиция охраняла наружный порядок на территории резиденции и была в связи с местной уездной полицией. Кроме охраны непосредственно самого дворца обеспечивалась и безопасность вдоль пути следования императора. В городе осматривались все (!) постройки, подвалы и другие сооружения… Кроме того особенное внимание естественно было обращено на приезжих, жителей Ялты и ее окрестностей. Все вновь прибывшие были обязаны тотчас по приезде в город заявлять о том в полицию; паспорта их проверялись, и о личности их наводились справки в Департаменте полиции…»

Очень несвободная страна, которой правит очень несвободный человек, «гатчинский узник», – такое впечатление производили на иностранных наблюдателей Россия и ее император. К этому следует прибавить, что при своем мощном телосложении Александр Александрович не отличался здоровьем. Он сильно вредил себе перееданием и страдал ожирением, увлекался спиртным, что при его слабых почках было опасно. Великан и богатырь, с которого, как считалось, Репин написал на своей знаменитой картине Илью Муромца, умер от нефрита сорокадевятилетним, оставив Россию на попечение молодого наследника, совершенно не готового к самодержавному управлению огромной империей.

…И его команда