Лекарство для покойника

Асланов. Очень хороший человек, очень. И бизнесмен… Я начал строительство в Грозном фармацевтического завода. Вы понимаете, как наша республика нуждается сейчас в медикаментах? И лучше иметь свои, доступные обнищавшим за время войны людям. Богачев принял в этом самое активное участие. Должен был доукомплектовать оборудование и поставлять сырье.

Солонин. По этому поводу вы встречались с ним в Ялте?

Асланов. Вам и это известно?

Солонин. Как видите.

Асланов. Мы подписали соглашение о строительстве еще одного цеха по выпуску нового лекарства, разработанного в России.

Солонин. У вас не возникало мысли, что Богачева мог убрать именно Кадуев?

Асланов. Что вы! Ему-то какой смысл? Хотя…

Солонин. Продолжайте.

Асланов. Не нравилось ему, что русские опять влезают в наши внутренние дела.

Солонин. Даже помощь, сотрудничество?

Асланов. Для него это не имеет значения. Все, что от вас, якобы противно Аллаху.

Солонин. А оружие? Или он из пальца стрелял?

Асланов. Что вы меня спрашиваете? Вы его спросите.

Солонин. Уже спрашивали. Молчит.

Асланов.???

Солонин. Да, да. Похоже, он еще не обдумал все ответы на наши вопросы. Зато вы от него теперь сможете отдохнуть. Надеюсь, надолго.

Асланов. И что теперь?

Солонин. А теперь я вас отпущу и попрошу еще несколько дней не покидать столицу. Можете понадобиться.

Турецкий. Москва. 3 сентября, 17.02

Турецкий отложил в сторону листы протокола допроса Асланова.

– Это что же получается? Честный(?!) чеченский(?!?!?!) бизнесмен Шамиль Асланов строил в Грозном фармацевтический завод на деньги Богачева?

– Действительно фантастика, – кивнул Солонин, расположившийся напротив хозяина кабинета. – Но – правда. Проверено.

– А Кадуев все молчит? Взрыв на Лубянке не берет на себя?

– Зубоскалит, и все. Убить хочется. Сегодня вечером опять допрашивать буду. Причем не один. Начальник управления хочет с Кадуевым познакомиться, так что в Матросскую тишину я больше не поеду. Привезут гада прямо в министерство. Представляешь?

– Прямо выездной зверинец. А что по поводу фотографии, где они вместе с Аслановым в ресторане?

– Не помню, говорит. Мало ли где и с кем. А этого не знаю.

– И в машину тот к нему не садился, и деньги не передавал. – Турецкий еще раз пролистал материалы дела.

– Выражаясь блатным жаргоном, пошел в полный отказ. В несознанку.

– Иму это нэ паможит, – с кавказским акцентом резюмировал Турецкий и посмотрел на Солонина.

– Что-нибудь не так, Саша? – Солонин потрогал свои волосы, уши, нос.

– Как ты догадался? Объясни мне, Витя, это школьное сочинение или официальный документ? – Турецкий потряс листами.

– Больше склоняюсь к последнему.

– Что это у тебя тут за «чаю хотите», «спасибо, не откажусь»? Ты бы еще описал, как вы в шахматы сыграли и он тебе мат в два хода поставил.

– Не он мне, а я ему.

– Ты серьезно?!

– Шучу.

– А ты обзавелся бы магнитофоном, тогда глаза не так напрягались. И мне проще было б.

– У меня есть. Он в ремонте, – попытался оправдаться Турецкий.

– Как ваш генеральный постоянно болен, так и он у тебя уже полгода в ремонте.

– Это не этот генеральный болен. Это позапрошлый был болен. И вообще не отвлекайся от темы. Что еще?

– Как найти Софрина?

– Понятия не имею, – деланно равнодушно пожал плечами Турецкий. – Я же вне игры. Узнай у Грязнова.

– Тогда я, с вашего прокурорского разрешения, откланяюсь.

– Вали, Витька, – окликнул Турецкий коллегу уже у порога, – а зачем тебе Софрин-то?

Солонин загадочно подмигнул:

– Ба-альшой секрет.

Софрин. Москва. 3 сентября, 18.20

Эти двое сели ему на хвост еще вчера. На них Софрин обратил внимание в «Макдоналдсе» на Пушкинской площади, где скромно перекусывал рекламным чизбургером за 10 рублей, запивая его диетической колой. Эти же набрали полные подносы с биг-маками, макчикенами, двойными порциями картошки и какими-то коктейлями. Два совершенно похожих друг на друга парня, коренастые крепыши с бритыми затылками. Можно было бы подумать, что близнецы-братья, если бы не разный цвет волос (один брюнет, другой шатен) и некоторое несходство в чертах лиц. Зато выражение его у обоих было прямо-таки зеркальным отображением друг друга. Даже челюсти, пережевывая очередной кусок, двигались синхронно-ритмично.

Вначале вели они себя достаточно профессионально. Ни разу не посмотрели в его сторону. Даже не бросали беглых косых взглядов. Как будто для них Софрина не существовало. Но вскоре почти не таясь неизменно повсюду следовали за ним. Если бы не это обстоятельство, то и он не обратил бы на них никакого внимания. Мало ли подобных типов праздно разгуливает по Москве?

Но что это?

Психологическая атака?

Предупреждение?

Но со стороны кого?

Софрин терялся в догадках.

Хотя по большому счету причин могло быть две. Первая: его поиски пропавшего старика Гукка. Кому-то это стало известно и ОЧЕНЬ не нравилось. И вторая: слежка за Нонной Алешиной. В таком случае это, должно быть, ребятки Призера, что весьма на то и походило. Софрин все больше склонялся ко второй версии.