Лекарство (ЛП)

— Миллер , — говорю я , и мне кажется забавным , что я зову его по имени , хотя мы только что познакомились . — Пожалуйста , не сожги мою домашнюю работу .

Он поворачивается ко мне и вертит зажигалку между пальцев.

— Шутишь ? — спрашивает он . — Я одной левой могу справиться .

Он щелкает зажигалкой, и как только пробегает искра , все , что я слышу — ужасно громкий свист , а потом над горелкой Бунзена вспыхивает ярко — голубое пламя . Я кричу , а Миллер роняет зажигалку и поджигает домашнюю работу — ту самую , которую я просила не поджигать !

Девушка за столом перед нами оглядывается и в панике показывает пальцем на охваченный пламенем стол. Миллер быстро выключает горелку и потом , с олимпийским спокойствием , выливает на стол мою открытую банку диетической пепси — колы и тушит пожар , от которого остается простой пшик .

— Вот же блин , — говорит он и смотрит на мокрые , дымящиеся клочки бумаги . — Все вышло не так , как я планировал .

Я упираю руки в боки и сердито смотрю на него. Но как только смотрю а его темно — карие глаза , мы оба начинаем смеяться …

Миллер. Я открываю глаза и чувствую, как по щекам теккут слезы. Что случилось с Миллером?

— Я вспомнила его, — шепчу я. — У меня было воспоминание.

Джеймс хватает меня за руку и крепко сжимает ее, а я уверена, что он не понимает, что делает. У меня не должно было быть этого воспоминания. Что это, рецидив? Что если я кончу так же, как Лейси — сломленная и разбитая? Сердце стучит так быстро, что я боюсь, как бы оно отказало.

— Думаю, что Миллер был моим другом, и я его вспомнила.

Джеймс крепко обнимает меня.

Что они сделали с нами? — шепчет он самому себе. Я снова прокручиваю в голове это воспоминание, как будто ставлю на повтор печальную песню — знакомую, утешительную, даже хотя от нее становится больно.

— Посмотри на меня, — говорит Джеймс и смотрит на мое лицо. — Голова не болит?

Я качаю головой, и он еще секунду смотрит на мен, чтобы убедиться, что я не всполыхну ярким пламенем. Пока я рассказываю, что я вспомнила, он молчит и улыбается, как будто это всего лишь интересная история, а не забытая частичка моего прошлого. Когда я замолкаю, мне становится легче.

— Тебе получше? — тихо спрашивает Джеймс.

— Да. Больше вспоминать нечего. Просто как будто линия немного скакнула вверх, а потом снова стала ровной. Не так, как с Лейси, — говорю я, — даже хотя Джеймс не упоминает об этом, я знаю, что это приходило ему в голову.

— Конечно, нет, — говорит он как будто спокойно, но сжав зубы. — Но это воспоминание… нам лучше никому о нем не рассказывать. Может, у тебя появятся другие, а может, и нет, но это будет нашим секретом.

Он смотрит на меня.

— Ладно?

— Я в порядке, — уверяю я его. Прислушиваюсь к себе и понимаю, что это и правда так. Я в порядке. Я немого взволнована, но не настолько, чтобы сходить с ума. Совсем не так, как сЛейси.

Джеймс снова берет фотографию, снова смотрит на шрамы на руке.

— Что с ними со всеми случилось? — спрашивает он.

— Они умерли.

Я думаю о Брейди. Последние воспоминания о брате были стерты у меня из памяти, и это, может быть, был наш единственный шанс узнать, что с ним случилось.

— Джеймс, — говорю я и раскладываю бумаги на столе. — Поищи, есть ли тут что-нибудь о Брейди.

Он помогает мне разложить бумаги и выбрать те, в которых, кажется, что-то можно найти.

— Что насчет этого? — спрашивает он и достает страницу. — Это — запись моей встречи с доктором Табором.

Я смотрю на Джеймса, удивившись тому, что он помнит имя своего врача. Я помню доктора Уоррен, но Джеймс ничего не рассказывал о том, что было, когда он был в Программе, только то, что все дни слились в один.

— Это — единственное упоминание, — говорит он, просмотрев еще несколько страниц, и перестает искать. Он усаживается поудобнее и, взглянув на меня, чтобы убедиться, что я слушаю, начинает читать вслух.

— Первая сессия, — начинает он. — Пациент 486 — Джеймс Мерфи. Доктор Эли Табор. Пациент отказался принимать лекарство, чтобы вызвать воспоминание, и ему была сделана инъекция.

Джеймс нахмуривается, и я смотрю ему через плечо и читаю.