Лекарство от колдовства

Доктор Воздвиженский еще долго сидел, глядя в одну точку. Неужели он ее еще любит? И даже после того, что было? «Филипп, у тебя самолюбие вообще есть?» День был бесповоротно испорчен – в голове крутились прошлые обиды, казалось, давно пережитые и забытые. И этот взгляд Ники, этот взгляд Филипп не забудет.

– Ника, я знаю, что ты встречаешься с Павлом, – выпалил тогда Филипп давно заготовленную фразу.

– Да, и что? – насторожилась Ника.

– Ты не хочешь все же выбрать?

Ника не ответила. Они еще долго гуляли по улицам. А потом Ника повернулась к Филиппу:

– Страшно. А вдруг там не сложится?

И такая пустота была в ее глазах – мертвая пустота. Там не было ни Филиппа, ни Павла – а только копошащееся тупое беспокойство: сложится или нет. И все равно – с кем. Филиппу тогда тоже стало страшно.

А после обеда напились алкоголики. В хлам. Напились и стали куролесить, да так, что пришлось смирительные рубахи на них надевать, к кроватям привязывать.

– Кто пронес спиртное? – допытывался Филипп.

По всему выходило, что некому было снабдить алкоголиков отравой. Посетителей не было, своих Воздвиженский и не подозревал – ни тетю Раю, ни Авдея, ни Зою – невозможно их было заподозрить в таком гнусном деле. Тогда откуда взяли?

– Сглазили нас, – констатировала тетя Рая.

– Раиса Петровна, – с укором выговорил Филипп.

– Точно вам говорю. Этот следователь и сглазил. До него все хорошо было. А как он пришел – вот и пожалуйста.

– «После» – не значит «вследствие».

– Может, и не значит, – упрямилась тетя Рая, – а факт есть факт!

– Тетя Рая, сглаз – это предрассудки!

– Народная мудрость!

«Глупость, народная глупость», – подумал Филипп.

– И не вздумайте в народной мудрости сомневаться! – взгляд санитарки был строг.

«Здесь что, уже все мои мысли читают? Или я уже вслух разговариваю? Сам с собой?»

– И вашу Агнию сглазили, нашу Агнию, – поправилась санитарка.

– Все сложнее, тетя Рая, все сложнее.

– Может, и сложнее. Вам виднее – вы человек ученый. Филипп Алексеевич, а может, это кукушонка, она порчу навела? – санитарка поразилась этой своей догадке, прикрыла рот рукой. – Не пойму, откуда злоба идет. Но только она есть!

– Раиса Петровна, вы же в Бога верите.

– И что? Если Бог есть, то и нечистая сила есть, – пробормотала санитарка, махнула рукой и пошла по длинному больничному коридору.

Обиделась. «И что я так держусь за этот материальный мир? Уперся. В науке полно белых пятен. И вообще, одна только квантовая физика чего стоит – все вверх ногами перевернула. Конечно, в материальном мире жить легче и понятнее. Но не все, совсем и вовсе не все можно объяснить материальным. Нет уж, Филипп, не сбивайся. Ориентируйся на то, чему тебя учили».

Лучший способ пролить свет на таинственное и необъяснимое – искать материальную основу; с этой мыслью Филипп решительно направился в палату Агнии.

– Я придумал вам задание! – радостно сообщил доктор. – Вы описывали дворец где-то в Индии. Вы по-прежнему видите эту картину?

Агния кивнула.

– Хорошо видите? Можете поискать этот дворец на картинках в интернете?

– Да, найду.

– Вы сегодня что-нибудь видели?

Агния кивнула.

– Можно я буду записывать на диктофон?

– Хотите подловить меня на неточностях, – в словах Агнии слышалась горечь разочарования, – прошлый доктор тоже все про детали расспрашивал. Думал, что я вру, придумываю. А ведь известно: вранье плохо запоминается.

Филипп молча приподнял перевязанную руку.

– Тогда, конечно. Да. – Агния помолчала немного, всматриваясь в какую-то неведомую даль. – Пустой город. Совершенно пустой город. В городе чума. По улицам идет человек. Это врач. Он идет к больному. На нем маска с длинным клювом. Маска с длинным носом. Высокие сапоги и черный плащ. В кармане у врача красный камень. Врач верит, что камень оградит от болезней и спасет при заражении. Но врач все же заболел. Он знает, что умрет через две недели. И он снова идет по городу, идет по пустым улицам. Темно. На окне – горшки с цветами. Красные цветы, цветы красные, но не розы, не знаю, как называются. Врач вынимает из кармана камень, кладет в один из горшков сверху. Так кладет, чтобы камень был виден. Проходит три года. Хозяйка пересаживает цветок. Улица уже шумная – чума отступила. Женщина находит камень. Вот – она его разглядывает, смотрит через него на свет. Кидает в коробку с домашними мелочами, с иголками и нитками. Да, там еще пуговицы. Да. А тот доктор выжил. Он вскрывает себе нарывы. Сам. Льет на воспаление какую-то жидкость. Доктор почти в беспамятстве, но он это делает.

Агния замолчала.

– Врач вернул себе камень? – неожиданно для самого себя спросил Филипп.

– Да. Вернул. Он пришел к тому дому. Долго разговаривает о чем-то с хозяйкой. И та отдала ему камень. Но она через неделю умерла.

– От чумы?

– Нет. Просто умерла. Не знаю от чего.

– Агния, обычно ваши видения статичны. Ограничены во времени. А здесь оно течет – две недели, три года, неделя. Как вы думаете, с чем это связано?

– Не знаю.

«Трансцендентальненько, – подумал с горечью Филипп, – но в принципе объяснимо»[7].