Лекарство от любви – любовь

Она попыталась улыбнуться, но где-то в глубине души зародилась мысль о том, что она боится. Отчего-то боится саму себя. Потому что купить новый зонт назло Паршину было просто. И даже выбросить его фотографию, зажмурившись и не глядя, что делают руки, она смогла бы, наверное. Не сегодня, так завтра.

А вот в том, что ей вдруг захотелось разделить с незнакомым мужчиной и этот новый зонт, и этот дождь, и этот вечер, крылась настоящая опасность. Потому что такого быть не должно, такого с ней вообще никогда не случалось. «Это ловушка», – подумала она испуганно. Очередная ловушка глупой души, которая оказалась бесприютной и одинокой. И всеми силами стремится вырваться из этого одиночества, отыскать себе приют. Вот и рассказывает глупые сказки, поет глупые песни. А расплачиваться за все это снова будет Варя.

Голос Германа, тихий и спокойный, рассеял ее внутреннюю панику.

– Просто все дело в том, что уже давно… Очень давно ни с кем не гулял под дождем. Я даже забыл, как это бывает. И вообще, мне почему-то кажется, что все должно быть не так. Наверное, я должен пригласить вас в какое-нибудь уютное кафе или в ресторан… В кино, в театр, не знаю…

Он и правда, кажется, был растерян. На самом деле не знал, как это бывает. Как будто вообще всю жизнь обитал в каком-то другом мире, в другом измерении, где вообще не существует женщин. И поэтому понятия не имеет о том, как нужно с ними, с женщинами, обращаться…

– В кафе или в ресторан мне, честно говоря, не хочется. Нет желания сидеть в такую погоду запертой в четырех стенах и предаваться сомнительным гастрономическим удовольствиям. Просто ходить по улицам, дышать воздухом и разговаривать гораздо интереснее.

– Хорошо, – покорно согласился Герман. – Значит, будем гулять по улицам, дышать воздухом и разговаривать.

Это сочетание юношеской робости и внутренней мужской силы, которую невозможно было не заметить в этом человеке, сбивало с толку. Сила чувствовалась во всем. Прежде всего во взгляде его темно-серых глаз, в движениях рук. Даже в том, как он держал зонт над ее головой. Способность противостоять жизни в любых ситуациях и при любых обстоятельствах витала над ним, как аура, которую невозможно было не заметить. Казалось, в этой жизни он был готов ко всему.

Ко всему, кроме прогулки под дождем. Под этим синим зонтом, символизирующим, как убеждала себя Варя, начало ее новой жизни.

– А как же машина? – вдруг вспомнила она, оглянувшись на темно-синюю «девятку», одиноко примостившуюся у обочины дороги.

– Вы предлагаете взять ее с собой? – улыбнулся в ответ Герман. – С машиной ничего не случится. Кому нужен этот старый хлам на четырех колесах! Даже если захочет ее кто-нибудь угнать, на первом же перекрестке заглохнет. У моей «девятки» совершенно особенный способ управления. Знаете, как у старого черно-белого телевизора, который нужно как следует ударить кулаком по корпусу, и тогда появится изображение. Потом ударить еще раз – и появится звук. Вот и с моей старушкой примерно то же самое.

– Не жалко вам бить старушку?

– Жалко, но у меня выхода другого нет. Когда-нибудь я разбогатею и куплю для нее новый двигатель.

– Обычно в таких случаях покупают новую машину, – заметила Варя.

– Ну уж нет, – возразил Герман. – Это не тот случай. Это на предательство похоже.

Варя кивнула в ответ, соглашаясь.

– Идемте в парк, – предложил Герман.

– Вообще-то… – Варя замолчала и остановилась в задумчивости. Совсем не потому, что ей не хотелось пойти с Германом в парк. Наоборот, в первый раз за все время, прошедшее после разрыва отношений с мужем, она почувствовала желание побыть с кем-то вдвоем. Не забиться в угол, спрятавшись под панцирем, как улитка, а разделить свое одиночество, поговорить о пустяках под тихий шум дождя с человеком, который абсолютно ничего о ней не знает.

С человеком из ее новой жизни. С первым встречным. Так уж получилось, что именно Герман им оказался.

– Сами же сказали, что у вас теперь времени навалом, – напомнил он, попытавшись улыбнуться непринужденно.

– Именно это я и хотела сказать. Что я удовольствием пойду с вами в парк. Я вообще обожаю гулять в парке. Особенно в такую погоду. И… И вообще, нельзя быть таким неуверенным! Честное слово!

– Я постараюсь, – снова улыбнулся в ответ Герман, и теперь улыбка на его лице была настоящей.

Они шли вдоль тротуара, осторожно ступая по лужам, прислушиваясь к звукам капель, разбивающихся о синий купол над головами.

В парке было безлюдно. Редкие островки серого снега, мелькавшие в тени деревьев, были единственным воспоминанием о прошедшей зиме. Вода растекалась по асфальту множеством ручейков, изредка сливающихся в один сплошной поток. Остановившись в задумчивости перед одним таким потоком, Герман наклонился и снова засучил брюки. Потом, передав Варе ее синий зонт, осторожно прошел по воде и, отыскав «на том берегу» деревянный брус, перекинул его через ручей.