Лекарство от любви (СИ)

Бенедикт подошел к окну и раздернул занавески на всю ширину. Свет солнца догорел уже не только на самых высоких городских шпилях, но и на облаках, медленно плывущих над ними; оставалось еще минут десять, прежде чем сумерки сменятся окончательной тьмой. Кай развернулся и быстро подошел к кровати. Наклонился под балдахин, стараясь лучше разглядеть лицо в тающем свете…

С подушки на него скалился череп, обтянутых желтой пергаментной кожей. Так Каю показалось в первый момент. Но, конечно, никакое разложение не могло зайти так далеко за три дня. Нет, этот человек — кажется, это все-таки был мужчина — иссох почти до скелета еще при жизни. Но теперь — Кай смотрел на почти беззубый ввалившийся рот с отпавшей нижней челюстью, на мутные бельма глаз, на заострившийся нос, похожий на костяной клюв, на неестественно бледную кожу и темные пятна, выступившие на скулах — нет, это определенно было лицо трупа, и трупа уже не первой свежести. Кай протянул было руку к этому лицу, желая удостовериться — и, не коснувшись, брезгливо отдернул. Этот человек был мертв уже несколько дней, вне всякого сомнения.

Но как же он мог шевелиться?! Ведь Кай это видел и слышал!

Некромантия под запретом. Мертвецы не встают. Не должны вставать. Но он совершенно один в пустом городе… в наступающей ночи… с этим… и сколько таких этих здесь еще может быть?!

Были ли в библиотеке Фламмештайна книги по некромантии?

Изольда! Неужели это еще один твой тест?!

Кай ухватил одеяло за угол и резким движением отбросил его с трупа. И в тот же миг огромная крыса, перепачканная чем-то липким, со злобным писком метнулась с кровати и тяжело плюхнулась на пол. За ней из жуткой дыры, прогрызенной в животе старика, вывернулась еще одна — и сиганула следом за первой. А за ними и третья.

Кай шарахнулся назад в ужасе и отвращении. В темноте слышался торопливый цокот коготков, скользящих по вощеному паркету.

Минуту спустя, сбежав вниз по покрытой ковром лестнице, Кай выскочил на улицу. Разумеется, о том, чтобы подыскивать другую спальню в этом доме, не могло быть и речи. Красная дверь с медвежьей мордой мягко закрылась у него за спиной.

Перед глазами Кая все еще стояло лицо мертвеца. Долгая болезнь и смерть сильно изуродовали его черты, и все же Бенедикт не сомневался, что белые остатки когда-то густых бровей и нос крючком принадлежали тому же человеку, что и на парадном портрете в холле. Основатель династии, возможно, самый богатый человек в городе — и уж точно один из самых уважаемых… Ни деньги, ни авторитет, ни большая (шестеро!) семья — ничто не спасло его от болезни и жалкой и жуткой смерти. Один, брошенный всеми посреди бесполезной роскоши, не способный ни встать с кровати, ни отбиться от крыс, которые, возможно, не стали пассивно дожидаться его кончины…

Этот город не пуст. Сколько здесь еще трупов? А также живых крыс и, возможно, проголодавшихся собак? При внезапном нападении во тьме даже шпага — не очень хорошая защита, особенно против стаи…

Каю резко расхотелось наслаждаться мертвым городом еще два дня. И уж тем более — оставаться на его улицах в сгущающейся ночной темноте. Надо было срочно искать другой ночлег, пока неразгоняемый ни единым огоньком мрак окончательно не покроет все. Казалось бы — заходи в любой дом, вероятность напороться в темноте еще на одного мертвеца — или на голодного пса — ничтожна. Но все-таки не нулевая…

Ему повезло — пройдя пару улиц, уже во тьме он наткнулся на вывеску гостиницы. Не той, где останавливался в прошлый раз, а более крупной и солидной. Здесь, как он надеялся, внутри уж точно не ждало никаких неприятных сюрпризов. Впрочем, из трапезной пованивало гниющими фруктами, но Кай решил не привередничать и поднялся на второй этаж. В первом от лестницы номере, куда он заглянул, на момент приказа Изольды явно кто-то жил — постель была смятой, а полотенце несвежим, зато соседний номер призывно пах чистым и выглаженным бельем. Раздевшись наощупь, Кай растянулся на кровати.

Ясное солнечное утро, впрочем, совершенно переменило его настроение. Отыскав в кладовых гостиницы подсохшие, но еще вполне пригодные в пищу пирожные, он отправился бродить по городу, вновь получая удовольствие от прогулки по пустым улицам. Он проведал своего коня и убедился, что того за ночь никто не съел, затем вышел к городским воротам и постоял в их открытом проеме, оглядывая окрестности — столь же безлюдные, как и сам Кербельсбург. Кай, конечно, не ожидал, что Изольда или ее люди будут поджидать его прямо за воротами, но все же не исключал, что может увидеть какую-нибудь палатку на пологом зеленом склоне, позволяющую наблюдать за городом. В конце концов, в замок они не вернулись, и если Изольда обещала, что никто не войдет в город в ближайшие два дня, кто-то же должен за этим присматривать… Однако, насколько хватало глаз, в окрестностях Кербельсбурга не было ни души. Лишь высоко в небе нарезал круги очередной орел или беркут — который определенно не был глазами Изольды, ибо Бенедикт помнил, что она не умеет управлять животными.