Лекарство от скуки. (Не) твоя девочка

– Ну, это уже твои проблемы, согласен? – Она, похоже, собралась. Ощетинилась. Выпустила все свои самые колючие иголки. А в глазах опять что-то плескалось… Такое, от чего хотелось спрятаться. Или укрыть ее, прижать, спрятать… Пальмовский уже потянулся, было, но в последний момент притормозил.

– Мама! Я какую штуку нашла! – Взрослые так увлеклись разговором, что не заметили, как Настя доела свой завтрак и пошла бродить по пустому кафе.

Сейчас она демонстрировала кальян. Не заправленный, конечно же, но… Ребенок тащил в руках огромную бандуру, в половину собственного роста, а сзади за ним плетьми тянулись шланги и трубки.

– Боже, Настя, где ты его взяла?! – Аля в момент забыла о Пальмовском. Подскочила навстречу дочери, аккуратно перехватила сосуд. – Нужно поставить на место!

– Мам, он ничей! Лежал посто так! Я нашла – значит, мой! – Девочка притопнула ногой. Потянула на себя «игрушку». – Это будет ваза! Я цветочки собиу и в нее поставлю!

Виктор наблюдал за этой битвой и не мог перестать улыбаться.

– А с этими шлангами что будешь делать? Тоже цветы запихнешь? – Вот бы любители сладкого дыма удивились, увидев такое чудо.

– Нет. Их нужно отъезать! Ты мне поможешь, дядя Витя? Мне мама ножик не дает… – Умильная рожица и глазки в пол. И губки надутые. Только человек с очень крепким характером смог бы устоять перед этой прелестью. Виктор уже готов был рвануть на поиски ножа. Да даже пилочкой для ногтей готов был пилить и точить. Только бы Настя улыбалась.

– Дочь, даже если хозяина рядом нет, чужие вещи нельзя трогать! Ты разве этого не знала? Что сегодня с тобой творится?

– Мам, ну я всегда хотела такую касивую вазу!

– Иди и поставь на место!

– Мам!

– Ты слышала?

– Ну, мам…

Это была реальная битва титанов. Одни взгляды двух женщин – взрослой и совсем еще маленькой могли бы испепелить любого, кто попал между ними, но… Обе оставались целыми. И Аля явно брала верх. Настя потихоньку сдавалась. Маленький носик дергался недовольно – совсем как у Али. Губки сжались в тонкую нить, брови сошлись на переносице.

– Я жду. Ставь на место и мы уходим. Иначе пойдешь следом сама, пешком. Я тебя уговаривать не стану.

Настя даже иголки выпускала очень похоже на мать. Но послушалась, развернулась, потопала обратно. Трубки снова волочились следом, но уже не так задорно, как раньше. Даже кальян грустил вместе с Настей.

– Отвези нас обратно, пожалуйста. Времени мало осталось.

Аля бросила эту фразу, даже не посмотрев на Виктора. Сердилась. Это было заметно.

Глава 3

Ее никогда еще так не трясло. Так, что пальцы, с усилием стиснутые в кулак, все равно дрожали.

Даже увидев две полоски на тесте, Аля так не волновалась, как сейчас. Почему-то хватило одного взгляда, даже со спины, чтобы узнать Пальмовского. Чтобы понять: то, чего она боялась так долго, все-таки произошло.

И, конечно же, как в самых дурных комедиях, Насте нужно было обязательно помочь этому нехорошему человеку.

Аля похолодела, когда дочь решила подойти к Виктору и заговорить с ним. Еле справилась с голосом, чтобы не выдать волнения и поздороваться, как ни в чем не бывало.

Приходилось держать глаза открытыми, а уши – на макушке, контролировать Анастасию Свет Батьковну, а по документам – Викторовну, хотелось же зажмуриться и спрятаться. Чтобы потом обнаружить, что Пальмовский ей только почудился, и Настя с ним уже не болтает.

Она держалась только по одной причине: дочка не должна видеть ее панику. Ни в каком случае. Ребенок ни в чем не виноват, и незачем ему нервничать из-за ошибок родителей.

Пришлось отодвинуть подальше эмоции, помнить только о том, что она – мать, обязанная следить за воспитанием.

А дальше был словно дурацкий сон, кошмар, от которых Аля иногда просыпалась в холодном поту. Одно только радовало: Пальмовский не понял, что Настя – его дочка. Вообще ни черта не осознал. Аля столько раз представляла их встречу, думала, что придется что-то объяснять… А она ничего объяснять не хотела. Ушел из ее жизни – свободен навсегда. Подарок, оставленный нечаянно, теперь принадлежит только ей, а Пальмовский на это чудо не имеет никакого права!

– Мама, о чем ты задумалась? – Бесценный дар, между прочим, даже не догадывался, что делается в материнской душе. Его больше волновало, что пришлось оставить кальян в кафе и возвращаться назад.

Виктор то ли забыл, то ли сознательно не стал ничего делать, чтобы перегнать машину Али к центру города. И теперь с явным удовольствием вез их обратно, петляя по пробкам.

– О том, что мы с тобой никуда не успеем такими темпами, котенок. Посмотри, как медленно двигаемся… – Она с трудом вернулась в реальность. Готова была по щекам себе надавать, чтобы держать голову ясной, но это так тяжело получалось…

– А давай, мы дядю Витю попросим, чтобы он нас покатал? – Абсолютная непосредственность. И явная симпатия к «дяде Вите». Похоже, Настя с первого взгляда влюбилась в отца, как и ее мать когда-то.