Лекарство от уныния

Нет и бессмертия. – Никакого? – Никакого. – Алешка, есть бессмертие? – Есть. – А Бог и бессмертие? – И Бог и бессмертие. В Боге и бессмертие».

– Бабуль, ты меня поражаешь просто! Так вот запросто – наизусть! Это из «Идиота»?

– Доча, что ж ты, «Братьев Карамазовых» от «Идиота» отличить не можешь?!

Бабушка замолчала. Молчала долго. А потом вдруг вздохнула тяжело и сказала с болью:

– Как это страшно! Как же страшно!

– Что страшно?

– Я жила без Бога, и если рай есть – то как же это страшно!

Потом зашёл врач, и Женя совсем забыла о разговоре. А сейчас вспомнила… Не с этим ли разговором связан неожиданный детский робкий голос бабули по телефону? Ведь она сказала: «Как же это страшно!»

Женя помнила все рассказы бабушки о её жизни – и страшного там ничего не было. Трудности были, а ещё много весёлых случаев, семейных баек, о которых вспоминали за праздничным столом.

В войну юная Наташа работала в Чите токарем на заводе, за станком. Точила снаряды. Ей, маленькой ростом, подставляли ящик, чтобы дотянулась.

После работы, на танцах, познакомилась с дедом, кадровым офицером Восточного фронта. Когда решили пожениться, дед повёл её в отдел кадров: увольняться и ехать с ним в гарнизон в Бурятию. Купил будущей супруге конфеты «Дунькина радость». Остался ждать внизу, а Наташа поднялась к кадровикам писать заявление.

Ждёт-пождёт – нет Наташи. Поднялся сам по лестнице – невеста ест «Дунькину радость» и по перилам катается. Развлекается, в общем, по полной программе. Парк культуры и отдыха.

А когда привёз молодую жену в гарнизон, уходя на работу, попросил поджарить макароны из пайка. Наташа эти макароны видела первый раз в жизни, отварить не догадалась – так и положила весь пакет на сковородку.

Но училась хитростям ведения хозяйства быстро. Уехал муж в командировку из комнаты в бараке – страшной, облезлой, грязной. Приезжает назад – Наташа, беременная, на оставленные гроши купила извёстку, глину, шпаклёвку, замазку, ситец. Ремонт сделала, занавески сшила – комнату не узнать: чистота и красота!

Часто вспоминала бабуля забавный случай, когда сыновья Саша и Юра, бойкие малыши, все в маму, пошли гулять – и на пекарню по соседству забрели. Там мальчишек приветили и угостили большой булкой хлеба. Идут они по гарнизону, важные такие, навстречу командир полка:

– Это что у вас такое?

Юра и Саша нежадные, протянули булку командиру:

– На, кусай!

Весь гарнизон смеялся.

А немного позже весь гарнизон искал пропавшего Юру. А он маленький был толстенький, щёчки пухлые, похож на бурята. Его буряты и украли. Обыскали все юрты, наконец в одной нашли.

Сидит Юра в синем халате – дэгэле, с длинным, расширяющемся книзу подолом, поверх халата пояс, на голове бурятская шапочка конической формы, мехом отороченная, – хасабшатай малгай. Сидит довольный и за обе щёки уплетает позы, это что-то типа наших пирожков: фарш из баранины, смешанный с нутряным жиром и запечённый в тесте. Рядом пиала стоит – чай с молоком, солью и маслом. Щёчки толстые, глазки жмурит – настоящий бурятский малыш…

– Как же ты не плакал?

– Я знал, что вы меня найдёте!

Вот так они и жили – мотались всей семьёй по гарнизонам. Когда дедушку демобилизовали – осели в Чите. Навалились болезни. Шесть лет бабушка ухаживала за парализованным дедом.

У самой началась астма, дали инвалидность, чудовищные дозы гормонов. От гормонов – трофические язвы на ногах, сосуды сужены, кровоток нарушен. Поражения тканей такие страшные, что пальчики на ногах самоампутировались – зрелище не для слабонервных… Никогда не жаловалась, терпела боли мужественно – стойкий оловянный солдатик. И вот сейчас – началась гангрена, сделали операцию, ампутировали ногу до колена. Как-то перенесёт бабуля эту операцию в её восемьдесят два? Хирург беспокоился: выдержит ли сердце, не подведёт ли в послеоперационный период?

– Городская клиническая больница! Следующая – конечная!

Женя вылетела из автобуса, взлетела на третий этаж – хирургическое отделение, палата номер три.

– Баба, как ты, как чувствуешь себя?

– Иди сюда… Сядь поближе… Ещё ближе… Знаешь, доча, сегодня кто-то сидел рядом со мной на кровати.

– Врач? Медсестра? Ты спала, баба?

– Нет! Это был не человек. Может, ангел? Кто-то очень-очень добрый… Я ясно чувствовала и даже видела, как бы боковым зрением, – сидит кто-то рядом со мной на кровати и печалится обо мне, плачет обо мне.

– Бабуля, ты у нас такая материалистка – и вдруг ангел?!

– Он печалился обо мне…

Женя вышла из палаты растерянная. Что делать? Кажется, её бабушка перестала быть махровой материалисткой. Ей стал открываться духовный мир? Женя думала весь вечер и, засыпая, решила: утром она привезёт к бабушке священника. Может, пришло время и бабуля не откажется исповедаться, покаяться. Может, она даже не откажется причаститься?

Как там сказал известный персонаж: «Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!»

Слава Богу, у бабушки есть время…