Лекарство от высоты

— Да, в общем-то, свежо здесь, — признался Гречанинников.

— Это моя вина, — сказала я. — Заставила вас ждать меня на ветру.

— Не беспокойтесь, — ответил друг Златопольского. — Сейчас пойду в какой-нибудь бар, закажу коньяк и быстро согреюсь. Составите мне компанию?

— Насчет коньяка — нет, я же на работе. Но вот от горячего кофе не откажусь.

— Решено! Пойдемте в бар ресторана «Сапсан». Кофе там готовят отменный.

Мы с Гречанинниковым довольно быстро дошли до ресторана. Здесь я была впервые и с интересом огляделась. Все было на высшем уровне, как и полагается на курортах такого уровня. Из зала доносилась приятная негромкая музыка. Мы сразу прошли в бар. Я заказала себе кофе, а Гречанинников — пятьдесят граммов коньяка. Вскоре передо мной уже дымилась чашка с кофе. Коньяк другу Златопольского принесли еще раньше. Я не спеша принялась пить кофе, Гречанинников же выпил всю стопку сразу и заказал еще столько же. Я с некоторым удивлением посмотрела на него.

— Что вы так смотрите на меня, Татьяна? — Друг Златопольского, видно, уловил мой взгляд.

— Простите, это, конечно, не мое дело, но…

— Не извиняйтесь, Татьяна, — Гречанинников махнул рукой, — я не спиваюсь, нет. Просто действительно я замерз и вообще. Настроение хуже некуда.

— Это из-за того, что погиб Иван Борисович? — спросила я.

— Да, это главная причина, почему я так расклеился. Все-таки мы были знакомы с Иваном не год и не два. Нас связывает многое, поверьте. Теперь вот Ивана нет. Никак не могу к этому привыкнуть. А что касается пребывания здесь, на курорте, так наша компания держалась благодаря Ивану. Он умел сплотить людей, даже самых, казалось бы, несовместимых. У него это получалось, наверное, был особый талант. Он все время шутил, смеялся. Обстановка постепенно стала вполне непринужденной. Даже Вероника несколько попритихла и перестала шипеть и выпускать яд. А сейчас…

Он не договорил и замолчал.

— Да, Татьяна, — вдруг снова заговорил Гречанинников. — А что это за женщина, с которой вы разговаривали?

— А вы лично никогда с ней не встречались, Виталий Александрович?

— Нет, не видел раньше.

— Странно, — сказала я. — Эта женщина — некая Елизавета Максименкова. Она сказала, что была любовницей вашего друга, что у них был общий ребенок, но он умер.

— Да что вы говорите! — воскликнул Гречанинников. — Я ничего об этом не знал.

— Она по профессии журналистка, — продолжала я. — Сфера ее интересов и, соответственно, деятельности весьма специфическая: она собирает великосветские сплетни, чтобы потом опубликовать неприглядные факты из жизни известных людей. Однако она считает, что просто занимается журналистскими расследованиями, а не копанием в грязном белье.

— Вот оно что, — задумчиво сказал Гречанинников.

— Виталий Александрович, у меня сложилось такое впечатление, что Иван Борисович заплатил своей бывшей любовнице за то, чтобы она не публиковала некоторые… факты из его жизни.

— Она что, говорила об этом?

— Нет, прямо она об этом не говорила. Но я почувствовала. Понимаете, люди такого сорта, как эта Максименкова, не останавливаются ни перед чем. А уж если есть возможность обогатиться, так они ни за что ее не упустят.

— Постойте, Татьяна, постойте… Я, кажется, припоминаю. Как-то Иван говорил мне, что есть кто-то, кто может предать гласности его внебрачные связи. Значит, он имел в виду эту самую журналистку. Да, по тону Ивана я тоже понял, что он заплатил ей.

— Кстати, Виталий Александрович, эта Максименкова знает многое и про вас.

— Что она знает про меня? — встрепенулся Гречанинников.

— Да все то же, что рассказывал коммерческий директор компании вашего друга. О том, что вы без конца брали в долг и не возвращали, о том, что вместе развлекались в компании девочек. Ну, в общем, ничего нового.

— Черт возьми! — Гречанинников стукнул кулаком по барной стойке.

— Да, я вас понимаю, Виталий Александрович, — сказала я. — Все это мелко, мерзко и недостойно.

— Знаете, Татьяна, мне вот сейчас в голову пришла мысль. А может быть, Ивана столкнула со скалы эта самая его бывшая любовница? Которая журналистка? Которая… Максименкова, да? Из мести?

Гречанинников уже изрядно захмелел.

— В общем-то, возможен и этот вариант, — согласилась я. — Но только с одной поправкой. Достоверно установлено, что вашего друга никто с обрыва не толкал. Он подошел к пропасти на такое расстояние, что остановиться уже не мог. Другое дело, если кто-то заманил его туда.

— И это могла быть та самая журналистка-любовница?

— Это еще надо установить и доказать, Виталий Александрович. Ладно, мне пора.