Лекарство от высоты

Может быть, он уже тогда решил не спускаться на лыжах, а сойти с трассы и пойти пешком? Но ведь он отдавал себе отчет в том, что если идти пешком, то дорога может занять много времени. А тогда освещение уже не будет работать и идти придется в темноте. Или его сознание уже было затуманено? Скорее всего, он спустился только с верхней части трассы. Ведь слабость нарастала, возможно, и в глазах потемнело так, что он уже плохо различал разметку трассы. Да, когда мы с Варварой проделали весь путь от начала до того места, где Златопольский сошел с трассы, стало ясно, что самые трудные и крутые повороты предприниматель прошел на лыжах. А потом он их снял, отстегнув крепления, и, поскольку сил оставалось все меньше и меньше, он не взвалил их на плечо, а поволок за собой.

Пожалел ли он, что не взял с собой сотовый телефон? Я подумала, что наверняка пожалел. Ведь если бы сотовый был с ним, он мог бы сообщить о том, где он и что с ним случилось. Кому? Да всем обитателям коттеджа. Прежде всего Варваре. Или телохранителю.

Вот когда Златопольскому стало совсем плохо, он задал себе вопрос: почему с ним случилось такое? Не мог не задать. Точно, он догадался. Догадался, что ему что-то подмешали или подсыпали. И поэтому ему так неожиданно стало плохо. Он наверняка стал перебирать блюда, которые он ел за полдником. Кофе он варил сам, это исключается. И вот тогда-то он вспомнил про банку кока-колы. А уже припомнить, из чьих рук он ее получил, он, наверное, уже не смог. А может быть, никто и не давал ему банку в руки. Он сам взял ее со стола, на который по его же просьбе колу поставила Василиса. Но он взял банку, уже начиненную лекарством.

Я думаю, что Златопольский, когда смог осознать, что ему подмешали лекарство, в первую очередь подумал на жену. На коммерческого директора своей компании он вряд ли мог подумать. Чернохвостиков — хитрая лиса, умеет мастерски притворяться и заметать следы. Не зря же, еще когда я первый раз беседовала с ним, он показался мне таким елейным, приторным до тошноты. Так что на Чернохвостикова Златопольский, скорее всего, и не подумал. А вот у супруги есть все основания. И ревность, и опасение, что он успеет изменить завещание в пользу Варвары.

Я уверена, что Златопольский шел вперед, пока мог идти. А в это время Елизавета Максименкова, его брошенная любовница, уже зажгла фонарь, который предприниматель принял за огни гостиницы. У меня пропали последние сомнения относительно Максименковой. Ведь свидетель сказал, что человек, которого он встретил у пропасти, был высокого роста и в светлой куртке. У Елизаветы — высокий рост, и у нее есть светлая куртка. Когда мы с ней беседовали, она была именно в такой.

Да, Златопольский потерял ориентир и шел на этот обманчивый свет. Наверное, только тогда, когда он оказался перед обрывом, он смог понять свою ошибку. Скорее всего, он предпринял попытку остановиться у самого края пропасти. Но тут его оставили последние силы. А журналистка уже выключила фонарь. И вот Златопольский уже в темноте сползает вниз, а зацепиться не за что. О чем он мог думать в самые последние секунды своей жизни? Этого никто никогда не узнает.

Мы летели уже, наверное, несколько часов. Скоро должен был появиться поселок Мысино. Тут Подколязников повернулся ко мне, я, в свою очередь, сильно перегнулась ему навстречу.

— Татьяна, сейчас будет Мысино. Этот тип может там приземлиться?

— Ни в коем случае! — убежденно ответила я. — Он же не дурак, чтобы садиться там, где его наверняка станут искать. Его задача — не засветиться, то есть сделать все для того, чтобы его не заметили. Ему надо пролететь подальше.

— Это куда же? — спросил пилот.

— Подальше от Мысина, — объяснила я. — Но недалеко от трассы. Чтобы у него была возможность уехать на попутной машине.

— Что-то я сомневаюсь, — покачал головой Подколязников, — что он сможет преодолеть такое расстояние.

— Ну, тогда удача на нашей стороне, — сказала я. — Теперь надо внимательно смотреть вниз.

Мы полетели дальше. Вот показался поселок Мысино. Подколязников стал обходить его по кривой. Я подумала, что и Чернохвостиков, если он выбрал это направление, тоже не стал бы привлекать к себе внимание, пролетая прямо над центром.

Я вновь начала напряженно всматриваться. Неужели вся эта погоня окажется напрасной? А ведь это действительно могло быть так. И тогда все то, что мы с Подколязниковым затеяли, окажется пустой тратой времени. Почему же нигде не было видно искомого дельтаплана?

Мысино осталось позади, дома попадались все реже и реже. Вот уже стали видны отдельные поляны и луга, небольшие перелески. Я всматривалась буквально в каждый куст на земле, но тщетно…

Вдруг — это уже показались скалы — я увидела какое-то желтое пятно. Однако оно тут же исчезло. И как я ни вглядывалась, вновь оно уже не появилось. Неужели мне показалось? Я наклонилась к Подколязникову и закричала ему в ухо:

— Давайте вернемся назад!

— Как назад? Домой, что ли? — не понял он меня.

— Да нет, не домой. К скалам надо вернуться. По-моему, там лежит дельтаплан.

— Ладно, повернем, — сказал пилот.