Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

Все то, о чем подозревал Дримгур, прорвалось наружу неусмиримым бурным потоком. Юноша, позабыв о своих опасениях и страхах – теперь они казались детскими, – оставлял позади спираль лестницы. Спускаясь все ниже, он и вовсе перестал думать о том, куда она могла привести. «Всяко лучше, чем недвижно стоять под полуденными лучами, пока другие добиваются расположения Огненного бога!»

Ступеньки оборвались так же резко, как и начались. Светлее не стало, окружающая обстановка представляла собой загадку. Глухая тишина свидетельствовала о том, что Дримгур находится в мире, запрятанном в недра земного чрева: его толща надежно укрывала от звуков другого – «верхнего» мира. И если до слуха Дримгура долетали какие-то отзвуки, напоминавшие рокот волн, то, значит, и зародились они здесь же – в храмовом подземелье. Гнилостно-сладкий запах усилился благодаря тропической влажности и острой нехватке свежего воздуха. По вискам стражника струился пот, а пересохшие горло и язык страстно жаждали прохладной ключевой воды. «Странно, – зацепился за это ощущение Дримгур, – такая влажность по всему телу – и такая сухость в горле…»

Кап-кап. Совсем рядом.

Юноша даже подставил раскрытые ладони в надежде, что они наполнятся живительной влагой, чтобы освежить лицо и промочить пересохшую гортань. На ладонях, к его разочарованию, осталась только их собственная влага.

Кап-кап-кап. Уже ближе.

За неимением иного ориентира Дримгур пошел на звук вожделенных капель, переливающийся серебряными колокольчиками в душном колодце подземелья. По счастью, темнота не сыграла с ним злой шутки и не стала чинить препоны вроде возникшей вдруг из ниоткуда стены или внезапной подножки в виде не то коряги, не то надгробия. Поди там разбери впотьмах.

Кап!

Здоровенная капля тяжелой прозрачной бусиной шлепнула Дримгура по низкому лбу, чтобы отскочить неприятной мыслью о скользких холодных обитателях подземелий. Рука машинально потянулась к тому месту, куда упала эта «бусина». И уж только потом стражник с видимым удовольствием приложился всей пятерней к прохладной отметине, которую та оставила.

Вынужденная остановка оказалась не случайной, а капля – не просто скопившимися у потолка испарениями. Это был знак. Дримгура явно приглашали войти. Железное кольцо коснулось руки стражника, и он, не раздумывая, потянул бронзовую скобу на себя. Тяжесть массивной двери, больше похожей на створку ворот, заставила ухватиться за кольцо обеими руками и хорошенько поднажать. Ее сопротивление, однако, нисколько не смутило Дримгура, а только распалило юношеский азарт.

Во всем его существе пробудилось нечто такое, что сложно было остановить, – будто с древнего клинка слетела вековая пыль и его сталь хрипло, но уверенно запела на поле брани. Едва тлевшие в самых отдаленных закоулках души угли разгорелись страстным пламенем. Буйному цветению дикого кустарника стало тесно в тепле и уюте оранжереи, и его тянущиеся к свету стебли проломили стеклянный потолок.

Воодушевление, что поднялось из самых глубин души Дримгура, метнулось слепящим языком священного пламени. Он чувствовал, что уже приблизился к Огненному богу, что сумел донести до него свой порыв прозрения. Чувствовал всем телом сошедшую с небес благодать Матери звезд, узревшей праведные устремления своего будущего сына.

А если так, то какое ему теперь дело до боли, что вот-вот должна хладными иглами впиться в его плечо? А грозящая и вовсе исчезнуть татуировка – да кому она такая нужна? «Придет время – выжгут мне новую. Настоящую. И, клянусь Семью наставлениями, своими деяниями я отращу ее до самых пальцев! А потом еще одну – на другой руке! О Прародитель, прошу тебя лишь об одном: даруй мне время, дабы успел я вместить деяния эти в срок своей жизни!»

И услышана была молитва, ибо дверь наконец поддалась, став, на Дримгуров взгляд, «легче перышка», и без единого скрипа мягко отворилась.

Убранство покоев, в которые привели юношу голос, лестница и капли, не содержало в себе ни намека на тот исход скитания по Святилищу, которого он ожидал, к которому был уже всецело готов. Первым, что зацепило рассеянное внимание Дримгура, оказался резко изменившийся запах. Не то чтобы к нему примешались какие-либо новые оттенки или он преобразился до неузнаваемости – ничего подобного. Поначалу юноша не сразу понял, что произошло и как так получилось, что удушающее амбре тления вдруг стало ему по нраву. Он принюхался, силясь разгадать приготовленную Святилищем головоломку. Ничего не шло на ум, переполненный вытесняющими друг друга впечатлениями, эмоциями и мыслями. Собственная голова начала напоминать стражнику растревоженный муравейник, в котором копошились тысячи суетливых насекомых, спасающих своих куколок и личинок.

– Засахаренная роза, Дримгур, – внезапно раздалось из левого угла покоев.