Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

Что ж, каким бы ни оказался ответ на этот вопрос, медлить не стоило. Йанги грациозно соскользнула со своего мягкого ложа и, неслышно ступая босыми ногами, подошла к каменному столу, притаившемуся в другом углу жреческих покоев. Высвободила из плена туники длинный шнур, свитый плотным жгутом. На нем свободно болтался миниатюрный резной ключик, больше похожий на игрушечный рыболовный крючок. Этим «крючком», повернув его пять раз, Йанги отперла нижний ящик стола и извлекла на свет шкатулку из непрозрачного черного кварца – мориона. Изделие имело несколько отделений, каждое из которых располагало своей собственной крохотной замочной скважиной из необычного сплава, соединившего все оттенки морской волны. Поставив шкатулку на стол, жрица слегка прикусила основание своего нагрудного ключа – тот послушно раскрылся. Внутри него оказался точно такой же «крючок», только миниатюрнее. Легким жестом, в котором сквозила многолетняя (или многовековая?) привычка, жрица подцепила иглой «крючка» какую-то деталь в глубине скважины левого нижнего ящичка шкатулки и несколько раз провернула его, крепко зажав между большим и указательным пальцами. Раздался сухой щелчок. Ящичек избавился от своего хитроумного запора, приглашая взглянуть на содержимое черной глянцевой ячейки.

Йанги взялась за крохотную темно-зеленую скобу, расположенную чуть выше скважины, и осторожно потянула кварцевую выемку на себя. Цвет лица жрицы потеплел еще больше, а ее глаза, и без того ярко-желтые, превратились в звезды. Это сияние вырвалось из шкатулочного заточения – и мгновенно отразилось всей силой накопленного света на коже и в глазах Йанги. Ничего в целом удивительного. Ведь даже одна-единственная золотая песчинка пыльцы гаудра желтолистого способна поспорить блеском с любым источником света, встретившемся на ее пути. О том, какое торжество сияния несет в себе целая горсть пыльцы, пожалуй, не стоит и говорить.

Верховная жрица замерла, словно греясь в мерцающих золотых переливах. Она почувствовала себя «пылинкой на щедрой длани Прародителя». Вернее, в который раз заставила почувствовать. Каждодневный терпеливый труд. Год за годом.

Иного выбора не было.

Йанги, получив свою меру тепла, с благодарностью наклонилась к щедрой горсти пыльцы и легонько дотронулась до нее плотно сжатыми губами. Их покрыл тончайший слой золотистой пудры. И сделано это было вовсе не из самолюбования. Верховная жрица, совершив причудливый ритуал и спрятав шкатулку обратно в стол, наконец удостоила Дримгура близостью своего присутствия. Тот, в свою очередь, продолжал, зажмурив глаза и замерев, стоять посреди покоев, будто бронзовая скульптура. Выражение лица юноши красноречиво отражало напряженную, но пока бесплодную работу мыслей и органов чувств. Йанги прекрасно понимала, что ее загадка о розе оставалась неразгаданной.

Однако это нисколько ее не расстраивало. Скорее, наоборот: к чему пешке, пусть даже и примерившей на себя королевскую шелковую тунику, богато расшитую золоченой нитью, излишняя прозорливость? Недогадливый разум, дремлющая интуиция, притупленное чутье – это ведь идеальный минеральный состав глины, из которой будет слеплена прекрасная шахматная фигурка. Эти компоненты, помимо прочего, обеспечат пластичность и вязкость, необходимые для успешной гончарной обработки. Йанги довольно улыбнулась. Воистину, это была не та загадка, которую стражнику следовало отгадать, а значит, его замешательство стало единственно правильным ответом. А то чудесное обстоятельство, что он не принялся перебирать приходящие в голову варианты, бросившись в пучину ощущений, только прибавляло Дримгуру ценности. Ведь он как бы оставил свою ладонь раскрытой в поисках помощи, а ум – готовым услышать «правильный» ответ и принять его как данность.

И помощь, само собой, была оказана.

Жрица, слегка склонившись над королевским стражником, вытянула губы трубочкой и дунула, словно гася свечу. С губ невесомым облаком слетела золотая пыльца, окутав юношу драгоценной вуалью. Она не осела ни на курчавых волосах Дримгура, ни на его загорелом лице, ни на одежде. Просто окружила сиянием ослепительных танцующих частиц. Пыльца одарила юношу отблесками того же нестерпимо яркого света, что несколько мгновений назад озарял Йанги, когда та отперла потайное отделение шкатулки из мориона. У любого взглянувшего на эту картину со стороны, возникло бы впечатление, что этот свет исходит не от иллюминирующей пыльцы, а от самого Дримгура. Что он проглотил крупный слиток искраита и теперь может смело бросить вызов любому сумраку, не заботясь о таких мелочах, как факел или свеча.