Лекарство против иллюзий

Сашка подошел к накренившемуся над морем забору и замер, созерцая окрестный пейзаж. Со стороны берега темнели в синеватых сумерках полуразрушенные хибары, оставшиеся со времен высадки первопроходцев; справа робко врезались в море развалины старого пирса — когда‑то к нему причаливали первые корабли с геологами и строителями, а теперь даже отважные рыбаки не решаются ловить с него навагу и корюшку. Серебристая бухта тонула в наползающем тумане, сквозь который то тут, то там проглядывали призрачные огни торговых кораблей и рыболовецких судов.

Сашка любил Охотское море — ледяное, хмурое, кажущееся неприступным. Оно, как панацея от любого недуга, страха, хандры, всегда помогало ему. Не утешало, не любезничало, не убеждало забыть о проблемах — море заставляло понять, как незначительны любые проблемы по сравнению с вечной суровой красотой.

Сашка любовался набегавшими на берег волнами, слушал их убаюкивающий монотонный плеск и ощущал, как море отдавало ему весь свой нерастраченный холод, всю тишину, наполняя спокойствием, умиротворяя.

Только вернувшись домой, Сашка осознал, как сильно устал и проголодался. Поставил вариться пельмени и, пока они готовились, лежал на диване, чувствуя, как пульсируют налитые свинцом конечности, а сознание постепенно уплывает. Он сел, чтобы не заснуть, и огляделся. В этой квартире, полученной по социальной программе помощи сиротам, Сашка обитал уже пять лет. Он хорошо помнил тот день, когда переступил порог — подумать только! — собственного жилища. Выглядело оно неуютно: плохо побеленные стены, повсюду строительная пыль, немытые стекла. К тому же первый этаж, окнами на север… Но все это меркло на фоне нахлынувших эмоций и давно позабытого ощущения дома.

Ремонт делал сам, старательно и кропотливо, без шика, но с фантазией. Любимым местом в квартире стал рабочий стол у окна, за которым Сашка мог сидеть часами, в удобном кресле на колесиках, и обрабатывать на компьютере фотографии.

Его взгляд упал на темный экран. В последнее время он выпал из виртуальной жизни, даже почту не проверял. Не то чтобы ему сильно много писали, но все‑таки не мешало держать руку на пульсе.

Он положил на тарелку пельмени, добавил масло, поперчил и уселся за компьютер. Пока блюдо остывало, открыл электронный ящик, где среди прочих обнаружил неожиданное письмо от некоей Марины Летовой, представлявшей московскую звукозаписывающую компанию. Она просила разрешения использовать одну из его фотографий для оформления обложки новой группы. Заинтересовавший ее снимок — в прикрепленном файле. Сашка улыбнулся: его любимое фото.

Он быстро напечатал ответ:

«Уважаемая Марина!

Польщен вашим вниманием к моему скромному творчеству. Поступайте с изображением, как вам заблагорассудится.

С уважением, А. Агеев».

И отправил. Пока читал свежие новости на информационной ленте и поглощал пельмени, пришел ответ:

«Уважаемый А. Агеев!

Большое спасибо за ответ и за разрешение использовать фотографию. Вы не назвали сумму гонорара. Напишите, пожалуйста, вместе с номером вашего счета. После оплаты я вышлю вам договор, вам нужно будет подписать его и отправить по почте на адрес нашей компании».

Сашка подумал минуту и написал:

«Уважаемая Марина!

Я, честно говоря, не имею ни малейшего понятия о том, каков должен быть гонорар в подобном случае. Сами сориентируйтесь. Или можно поступить еще проще: давайте я вам попросту подарю фотографию.

С уважением, А. Агеев».

Летова не замедлила с ответом:

«Уважаемый А. Агеев!

Щедрость ваша похвальна, но дарить не нужно, наша компания не обеднеет, выплатив вам гонорар. Сойдемся на том, что мы заплатим вам стандартную в таких случаях сумму. Жду ваши банковские реквизиты и номер счета».

Сашка написал то, что от него требовали, включил плей‑лист любимой группы «Pain», отнес в раковину грязную тарелку, и в эту минуту затрезвонил телефон. Сашка посмотрел на часы — кому он понадобился в столь поздний час? На дисплее мобильного отображался незнакомый номер.

— Да?

— Доброй ночи. — Мужской голос казался смутно знакомым. — Извини, что так поздно.

— Ничего страшного, я еще не ложился, — ответил Сашка, пытаясь понять, с кем говорит.

— Я тут пораскинул мозгами. В общем, я согласен.

— Это здорово. А на что согласен?

— Попробовать себя в рекламе.

Сашка с облегчением выдохнул, узнав несостоявшегося самоубийцу.

— Отличная новость. Тогда я покажу заказчику твои снимки — те, что на крыше сделал, — и свяжусь с тобой, когда узнаю его решение. Как тебе такой вариант?

— Нормальный вариант. Спасибо! — Голос у Евгения звучал так, словно он эпитафию на похоронах читал.

— Не хочу заранее обнадеживать, но шансы у тебя хорошие.

— Ага.

Сашка немного помедлил:

— Ты как? Извини, если лезу не в свое дело.

— Я в порядке. До созвона. — И он отключился.

Сашка слукавил: снимки он переслал заказчику еще вчера, и тот отреагировал с энтузиазмом. Теперь, когда и модель дала свое согласие, оставалось лишь уладить некоторые организационные детали.

Он стелил постель, когда от Летовой пришло новое сообщение.

«P.S. Так вы живете в Магадане?»