Лекарство против иллюзий

— Что ж, Марина Николаевна. Теперь расскажите вашу историю подробнее и с деталями. — Он подтянул к себе блокнот и взял ручку.

Волгин слушал внимательно, иногда делая кое‑какие пометки. Несколько раз останавливал ее, чтобы позвонить — и по его вопросам в трубку Мара догадывалась, что он проверяет ее версию. Похоже, ее слова подтверждались — и к концу беседы журналист слушал школьницу с самым серьезным видом.

Сделав еще один звонок, Волгин задумчиво воззрился на девушку и несколько секунд молчал.

— Не думал, что скажу это, но, похоже, назревает неплохая статья. Материал хороший. — Он снова выдержал паузу. — Ты хочешь написать ее сама?

— Нет, что вы. Я не умею.

Волгин одобрительно кивнул — такого ответа он и ждал.

— Тогда напишу я. Ты не против, если я упомяну тебя в статье?

Она пожала плечами:

— Я бы не очень хотела, но если без этого никак… Лишь бы статью напечатали.

— Напечатают, не переживай. — Волгин впервые улыбнулся, сразу подобрев. — Ладно, разберемся, скромная ты моя. Ты, случаем, не на журналистику собираешься поступать? Там скромность не слишком востребована. Я бы походатайствовал, коль уж ты такой материал раскопала. Декан журфака — мой кум.

— Я хочу стать экологом, — смутилась Марка. — Природу изучать и защищать.

— Вот оно что. Тоже неплохо. Будешь мне такие же острые материалы подкидывать в будущем, а?

Ночь после поездки в город Мара не спала, переваривая события минувшего дня и гадая, как все обернется. Будет ли от статьи хоть какой‑нибудь толк? Изменит ли это ситуацию? Накажут ли виновных?

В стекло стукнул камушек. Варька ленилась подниматься на третий этаж и таким образом сообщала о своем приходе. Едва Марка спустилась вниз, подруга защебетала:

— Зря ты забросила эколагерь! Тебе надо бы прийти просто для того, чтобы посмотреть на Петруху. Он — как побитая собака! Пристыдила ты его. Я‑то держу язык за зубами, как ты просила, но ребята догадываются, кто кашу заварил. И Петруха догадывается, что ребята догадываются. Мне самой теперь противно слушать его россказни о долге перед природой. Но ведь иначе совсем со скуки загнешься. Чем тут в поселке заниматься?

— Грядки полоть.

— Вот то‑то и оно.

— Я Петра Сергеевича обидеть не хотела. — Мара вздохнула. — Эта история вообще не о нем. Нужно было действовать, и я сделала, что могла, понимаешь?

— Понимаю.

Солнце клонилось к закату, расцвечивая небо алыми красками.

— Глянь, красивые, — Варька указала на раскинувшуюся в низине поляну возле поселковой площади. В период ливней она превращалась в мелкое озерцо, а в последний месяц на поляне буйно разросся клевер, привлекая коз и коров. Сейчас на травянистом ковре паслись лошади: рыжая и две белые. Они лениво щипали зелень, ожидая, когда за ними придет хозяин, дед Архип, и уведет в домашний загон.

— Покатаемся? — подмигнула Марка.

Подруга засомневалась: дед Архип терпеть не мог, когда кто‑то приближался к его лошадям, и уж тем более влезал на них без спроса.

— Да ладно тебе, Варь! Ну что он нам сделает? Наорет и кулаком погрозит. Мы это переживем!

Варя для виду поломалась и согласилась. Минуту спустя, медленно гарцуя на ленивой лошади, Марка ловила себя на том, как бесстыдно, невероятно счастлива. Последний раз на годы вперед.

* * *

Стеблин сидел напротив и скептически изучал текст пресс‑релиза.

— Мне опять кажется, что я написал какое‑то дерьмо. — Он вскинул голову, обращаясь к Марине: — Как считаешь, ничего страшного не произойдет, если в этот раз мы отправим хреновый пресс‑релиз?

— Ну, в прошлые разы ничего же страшного не произошло, — не удержалась от подколки Летова.

Стеблин с укором посмотрел на начальницу:

— Вот вечно ты поливаешь грязью все мои труды.

— Неправда, не все. Только те, в которые ты вкладываешь душу.

Они рассмеялись.

— Ты еще не надумала с Граниным связаться? — после паузы спросил Виктор. — По‑моему, аргументов уже выше крыши, не?

Марина задумалась. Аргументов и правда появилось предостаточно. За минувшие две недели «Арктика» успела выступить на разогреве у «Waterfall» в нескольких городах, и в Сети появлялось все больше положительных откликов. Более того, лежавшие долгое время мертвым грузом треки активно скачивались, интерес публики к новой группе не слишком быстро, но неуклонно рос. Этих фактов хватило бы, чтобы убедить Гранина на дистибьюцию забракованного им прежде альбома, но Марина не спешила. Она хотела, чтобы Гранин сам позвонил, о чем она и поведала своему заместителю.

— Это было бы очень круто, — неуверенно проговорил Виктор. — Но рассчитывать на такое я бы не стал. Какая разница, кто позвонит первым, а? Мы ведь рискуем. А что, если это не тенденция, а временный скачок популярности, которая завтра лопнет, и мы останемся вообще без каких‑либо рычагов? Может, не стоит терять время, пока у нас есть козыри? Да, мы запускаем ротацию на радио с щедрой руки Снегирева, но тут ведь тоже не предскажешь, чем дело кончится — выстрелят твои ребятки или (что вероятнее всего, и прости меня за прямоту) останутся незамеченными.

Резон в словах Стеблина имелся, Летова и сама понимала, что балансирует на грани провала.