Лехнаволокские истории

А парное молоко, которое Юрка предложил им после, показалось и вовсе неземным.

19

После встречи с армянином Женька ходил гоголем. Проходя мимо дома Ирмы, он остановился и как бы между прочим сказал Суворову:

— Ну, ты, пожалуй, иди, а я к Ирме загляну.

— Да, да, — понимающе произнес Суворов. — Я пошел, обрадую ребят насчет работы.

Двери в доме Ирмы никогда не запирались. С тех пор, как от своей тетки из Финляндии она получила письмо, в котором та звала её к себе, Ирма в ожидании официального вызова и оформления необходимых документов продала всю мебель, часть ненужной одежды и утвари. И хотя уже пошел второй месяц, как ей пришла официальная бумага и почти все деньги оказались проедены, Ирма не теряла надежды и верила, что к осени (в крайнем случае, к началу зимы) они с Галкой переберутся за границу и станут настоящими «суоми», ведь даже по паспорту Ирма являлась натуральной финкой. Об этом она рассказала Женьке в первый же вечер знакомства. В доказательство предъявила серпасто-молоткастый, который она даже не собиралась обменивать: «Зачем, если я и так уезжаю».

В доме, однако, никого не оказалось. Но Женька уходить не стал: раз дверь не на замке, значит, Ирма где-то неподалеку.

Он упал на одну из оставшихся металлических кроватей и вскоре уснул.

Разбудила его сама Ирма:

— Жень, а Жень, молока не хочешь?

Женька кончиками пальцев продрал слипшиеся глаза и сладко потянулся.

Он сразу почувствовал, что понравился Ирме. Может, потому, что был моложе её на десять лет и в сравнении с алкашами Лехнаволока не настолько испит и дряхл.

Казался он ей и человеком серьезным. Одно слово «бригадир» вызывало у неё почтение. Да и в постели он буквально истязал её, изматывая, как давно уже не изматывал никто.

— Я б и от тебя не отказался, — потянул он её к себе, но Ирма мягко отстранилась:

— Погоди маленько, вдруг Галка вернется, или Нюрка зайдет.

— А что Нюрка, — поймал он её ускользающую руку, — Можем и Нюрку. Да я вас обеих до головокружения доведу, — уверенный в своих силах, бахвалился Женька.

— Не сомневаюсь, — игриво ответила Ирма, — но подождал бы хоть до вечера.

— Ладно, — поднялся тогда с кровати Женька, — давай молока.

Ирма налила еще теплого парного молока в кружку и протянула Женьке. Он выпил на одном дыхании.

Тут в дом ввалились подруги Ирмы: Нюрка Редькина и Люська Крякина.

— А, молодой любовничек объявился. Чё прячешь, подружка? — накинулась на неё Люська.

Женька под куцым пиджаком выпятил впалую грудь.

— Можно и потише, бабоньки. Чего зря глотку драть?

— Хорош, кобель, — привыкшая говорить всё, что думает, проронила Люська, без стыда в упор рассматривая Женьку. — Может, поделишься, подружка, у меня ведь тоже давно мужика не было.

— Да они ж приходили знакомиться. Вон Нюрка была, где тебя носило?

— Да знакомились, — не удержалась, чтобы не съязвить, Нюрка. — Мой ухажер быстро пятками засверкал.

Но Люська пропустила Нюркины слова мимо ушей, подступила ближе к Женьке:

— И что ж там все такие, как ты? — спросила. — Говорят, вас там целая бригада приехала?

— Бригада, — с важностью ответил Женька.

— И ты, конечно, там у них за главного? — сверкнула она на него осоловелыми глазами.

— За него, за самого, — оттолкнула её от кровати Ирма. — Не лезь к нему, он со мной сейчас.

— Везучая… — протянула тогда, усаживаясь на табурет, Люська. — А ко мне позавчерась наведался Пашкин, но ничего у него не вышло, ох уж эти мужики!

— Небось, в дупель пьяный был?

— А кто его трезвым когда видал? Его ж и Любка, жена бывшая, кáк приучила: утром на работу уходит, к двери кнопочкой записочку колет: «Сашуня, дорогой, вымой посуду, покорми кур и наноси воды, вечером с меня пол-литра». Видали такое? Анекдот!

— Да ты на себя посмотри, — кольнула Ирма, но ее прервала Нюрка:

— Не заводись, подруга, все мы одним миром мазаны, давай лучше закуску какую, я тут спирту прихватила.

Ирма развела руками:

— Какая закуска, вон молока у тетки Пашки в долг взяла, молоком закусывать будешь?

— Давай петрушки, что ли, осталась хоть?

— Да куда ей деться, она и под снегом растет, сейчас нарву, — угомонилась Ирма. Ушла. Люська снова подсела к Женьке:

— Ну, ты познакомишь нас со своими хлопцами или жалко?

— Да чё жалко? — буркнул Женька. — Бери пол-литра, и пойдем знакомиться.

— А они у тебя не дерутся? Небось, все такие сильные, как ты, — сдавила она его предплечье.

— Ну ты, полегче! — рявкнула на неё с порога Ирма. — Отстань от него, говорю!

— Да ладно вам, бабы, давайте лучше выпьем, — приструнил их Женька.

Выпили. Зажевали петрушкой.

— Хоть бы хлеба в магазине купила, — скривилась после стопки Люська.

— За что? Калым последний просадили, шабашку Галка еще не отшабашила.

Женька поинтересовался, чем они занимаются. Красят дом у дачников. Галка, Дашка и Ирка.

— Тоже занятие, — одобряюще произнес Женька.

Не успели раздавить еще по одной, как в коридоре кто-то зашаркал.

— Мишаня. — сразу точно определила Ирма. — Только он так шаркает.

— Мишаня! — неожиданно громко крикнула Люська. — Ну-ка появись!

— А, и вы здесь, — по обыкновению сипло пробормотал Суворов. — Пьете, а друзей не зовете?