Лексикон

Погода не улучшилась ни на йоту. Мокрый снег приставал к одежде, норовил залепить глаза. Зонт помогал мало: порывы ветра швыряли холодную дрянь во всех направлениях. Поймать кэб так и не удалось; Финкелстайн решил было дождаться парового омнибуса, но потом махнул на всё рукой и пошел пешком. Неандерталец ловко приноравливал свой шаг к походке нотариуса.

— Право, не стоит так беспокоиться обо мне! Здесь уже недалеко… — Том покосился на каменное лицо своего спутника и вздохнул. — Ладно, если настаиваете…

Они дошли до жилища нотариуса. Финкелстайн снимал квартиру в старом доходном доме, выстроенном в начале века — при тусклом свете газовых фонарей он смотрелся мрачновато. Том нашарил в кармане ключи. Элизабет, помнится, хотела испечь пудинг; Вилли и Дженни наверняка успели поужинать и теперь рассматривают книжку с картинками в детской… Уже на ступеньках крыльца неандерталец сложил зонтик, повесил его на сгиб локтя, взялся за голову Финкелстайна — и резко крутанул её. Раздался громкий хруст. «Что вы себе позволяете?!» — хотел возмутиться нотариус; но свет внезапно померк в его глазах. Последнее, что видел Том — толстые пальцы, унизанные массивными стальными перстнями, а затем всё куда-то исчезло: и навязанный французом спутник, и промозглый уличный холод, и он сам… Тело Финкелстайна скатилось по ступеням и замерло в неподвижности. Спустя несколько минут снег замёл все следы.

***

Хиггинс в очередной раз приложился к бутылке. Последние два дня он был постоянно пьян — рана болела и гноилась, заживать не спешила. Настроение у предводителя шайки стойко держалось возле отметки «отвратительное», и оторванное пулей ухо было тому причиной лишь отчасти. Его посмели обвести вокруг пальца! Его, Хиггинса, самого ловкого из «ночных джентльменов»! Кто-то обязательно должен был заплатить за такое вероломство — и он абсолютно точно знал должника.

В дверь легонько поскреблись. Хиггинс сунул руку под матрас, вытащил револьвер и взвёл курок.

— Убирайтесь к дьяволу!

— Хигги, это мы… — робкий голос принадлежал кузену Джонни. — Принесли тебе жратву и выпивку… Может, откроешь?

Выругавшись вполголоса, Хиггинс поднялся с грязного матраса, подошел к двери и глянул в щелку. Джонни переминался с лапы на лапу, за его спиной маячил Марвин с этой его вечной идиотской ухмылочкой.

— Глаза б мои вас не видели! — пробурчал фелис, откидывая щеколду.

— Здорово, Хигги! Как себя чувствуешь? — осведомился Марвин, чем вызвал новый всплеск неудовольствия.

— А ты как думаешь, идиот?! Я чертовски доволен, что валяюсь в этой вшивой конуре с отстреленным ухом! А при виде ваших мерзких рож так просто готов сплясать джигу от восторга!

— Не кипятись, — примиряющее сказал Джонни. — Лучше посмотри, чего мы тебе достали… Настоящий валерьяновый виски от мамаши Бесс! Так вкусно настаивать, как она, никто не умеет…

— Дай сюда! — Хиггинс забрал бутылку, откупорил и сделал изрядный глоток. — Чего у вас есть пожрать?

— Хлеб, копченая рыба и кувшин пива… Оно, правда, малость того, кисловато…

— Кисловато? — предводитель пошевелил усами над горлышком. — Ты хочешь сказать — насмерть прокисло! И по-твоему, я буду пить эту мочу?! Что, хвост отвалился бы прихватить свежего?!

— Мы на мели, Хигги! У меня всего пять шиллингов осталось, да и Марв не при деньгах… Почему бы нам не толкнуть втихаря какую-нибудь штуковину из этих?

— У тебя что, мыши вместо мозгов?! Вся лондонская полиция сейчас на ушах стоит! Да что там лондонская — по всему Альбиону! Стоит засветить хотя бы одну бирюльку из тех — всё, пиши пропало! После того, как мы грохнули полковника…

— Ты грохнул, Хигги, — уточнил кузен Джон. — Мы тут ни при чём…

— Ха! Думаешь, тебе это поможет, сцапай они нас? Нет, братец, дрыгать ногами в петле придётся всем троим… Поэтому сделаем, как я говорю, и не вздумай своевольничать, понял?

— Он прав, Джонни, — вздохнул Марвин. — Подождём, когда всё уляжется. Осторожность ещё никогда не вредила, верно? Подумай только — десять тысяч фунтов! За такие деньжищи можно и потерпеть немного, а?

«Эге… А ведь он не просто так сказал это! Прощупывает почву… Должно быть, кузена Марва уже начали мучить сомнения! Проклятье, да я и сам не больно-то верю, что все эти побрякушки … А ведь одноглазый болтал о сотнях тысяч… Как же меня угораздило поверить ему! Ну ничего, ничего… Едва шумиха немного уляжется, толкнём на пробу что-нибудь из добычи, золотишко или пару камешков. Посмотрим, на сколько потянет… Я даже не потребую своей доли, если навар выйдет невелик… Или нет, тогда парни точно заподозрят, что тут дело нечисто!»

— Кстати, о деньгах… Как там наш одноглазый приятель?

— Пикты говорят, он хочет встретиться с тобой…

— Отлично! — Хиггинс ухмыльнулся, показав клыки. — Но спешить мы не будем, ясно, парни? Та штуковина, которую он жаждет заполучить… Думается мне, не так уж она проста. А то, что нужно одному, может пригодиться кому-нибудь ещё; смекаете, а?

— О чём это ты? — непонимающе нахмурился Джонни.