Лексикон (СИ)

…Посланные в погоню катера прибыли на базу глубокой ночью. Это было бесславное возвращение: из четырех судов на плаву осталось только три, к тому же, один из катеров имел серьёзные повреждения – его тащили на буксире. Были и убитые, и раненые. Одним из пострадавших оказался Огюст Легри. Француз стоял на носу передового катера, и первый взрыв прозвучал у него за спиной – когда цепь, соединяющая мины в смертельное ожерелье, намоталась на гребное колесо. Фрагменты стальной оболочки и острые щепы прошили тонкую жесть кожуха, словно бумагу. Один зазубренный осколок вонзился Легри в плечо, другой перебил бедренную артерию. Обливающегося кровью француза спас верный телохранитель. Несмотря на множество мелких ран (на долю неандертальца достались щепки), он наложил патрону жгут, остановив хлеставшую из ноги кровь, а потом перенёс с тонущего судна на борт уцелевшего катера. Огюст потерял много крови, лицо его побледнело и осунулось. Казалось, он пребывает без сознания – но едва очутившись на берегу, Легри приподнялся на носилках и едва слышно позвал Имеющего Зуб.

– Да, хозяин? – откликнулся неандерталец.

– Ма… Мак Дули… Ко мне… Скорее… Мак Дули… – прошептал Легри.

Сэр Роберт в этот час уже спал – но вахтенному матросу «Немезис» меньше всего на свете хотелось перечить окровавленному верзиле; и спустя четверть часа командор уже склонялся над госпитальной койкой.

– Сэр! Вы меня слышите? Сэр!

Раненый шевельнулся.

– Мак Дули… Как долго, черт… Слушайте…Я приказываю вам… Найти и уничтожить… – тут глаза Легри закатились, и он впал в беспамятство.

– Так точно, сэр! – негромко сказал командор и отдал лежавшему честь.

***

Механики под руководством Лидделла работали большую часть ночи. Уже под утро барабан с режущими плоскостями удалось закрепить в водозаборнике и подвести к нему привод. Раскочегарили один из котлов: угля в бункерах оставалось совсем немного. «Корабль придётся бросить» – с грустью подумала Ласка. Как странно – оказывается, она успела привыкнуть к стальному левиафану, сродниться с ним… По окончании работ девушка почувствовала себя выжатой досуха: сил хватило только на то, чтобы кое-как вытереть с рук грязь, добраться до каюты и рухнуть на койку. Теперь она спала в одной постели с Озорником, прильнув к его боку: не ради удовольствия (какое уж там…) – скорее, в робкой надежде, что эта близость хоть как-то повлияет на его состояние…

Сон пришел почти сразу, глубокий и крепкий. Ласка не ощутила, как лежавший рядом с ней принялся беспокойно ворочаться. Повязка сползла с повреждённого глаза, и Знак тускло засиял во мраке. Мутно-зелёное свечение усиливалось, нарастало: по стенам каюты поползли длинные тени, на потолке, куда был обращен неподвижный взгляд Осокина, запрыгали изумрудные зайчики – искаженное отображение происходящего в тёмном колодце глазницы. За многие тысячи миль, в подвале одного из лондонских зданий, дрогнули бронзовые обручи детектора Фокса – дрогнули и остановились; соединенный с ним звонок слабо тренькнул и умолк. Знак продолжал изменяться: одна форма переходила в другую, всё быстрее и быстрее – и вдруг бешеная пляска иероглифов прекратилась: ослепительно полыхнув напоследок, Знак потускнел, угас, вновь сделавшись расплывчатой зеленоватой абстракцией. Несколько минут прошло в неподвижности – а потом Озорник пошевелился и сел, тихонько убрав с груди руку спящей девушки. Осторожно, стараясь не шуметь, он оделся, вышел из каюты, аккуратно притворив за собой дверь, и поднялся на палубу.

В небе плыла розоватая луна. Чьи-то голоса перекликались в тёмных джунглях по берегам, шуршали листья, мелькали в лучах ночного светила острокрылые тени… Осокин глубоко вдохнул насыщенный тяжелыми ароматами воздух.

– Очнулси наконец… – ворчливо произнесла темнота за его спиной.

Озорник вздрогнул.

– Потап! Я тебя и не разглядел… Что, не спится?

– Да так… Стерегу помаленьку, – медведь, неподвижно замерший в тени рубки, был совершенно незаметен.

– Сколько же я спал?

– Да, почитай, больше суток… Днесь у нас ещё бой случился… Сам-то как?

– Да ничего вроде… Бывало и хуже. Голова только кружится… – Озорник потёр виски. – Больше суток, говоришь… Да, назад дороги нет. Ну и ладно. Будем считать, всё к лучшему.

Пробуждение Озорника не оставило равнодушным никого. Стерлинг моментально воспрянул духом: все надежды, которые он питал относительно этого человека, вспыхнули с новой силой. От полноты чувств он хлопнул Осокина меж лопаток – с такой силой, что тот чуть было не свалился за борт.

– Итак, господин чудотворец, мы жаждем лицезреть ваши таланты! – заявил капитан. – Помимо старых недругов, у нас на хвосте теперь вояки из Нового Йорка. Мы изрядно потрепали их прошлым днём – но, боюсь, этого мало…

– И не забывайте про тот чертов воздушный корабль, размером с чертову Пикадилли! – злобно бурчал Шон О'Рейли. – Я не желаю, чтобы он устроил нам чертов Армагеддон: одного раза мне за глаза хватило…

– Так чего конкретно вы хотите?

– Ба, откуда я знаю, что вы можете?! Ну, пошлите нам попутный ветер – мы ползём как черепаха из-за этих клятых водорослей!