Лексикон

– Ну, ничего. Только твое имя.

Юноша указал на стенку кабинки. Там висел серый пластмассовый прямоугольник. Табличка с именем и фамилией, которую Эмили заметила только сейчас. Первой ее мыслью было, что она заняла чужой стол. Но потом сообразила, что ничего не перепутала. Благодаря Йитсу. Четыре года назад он сказал: «У меня есть для тебя имя; получишь его, когда придет время». На табличке значилось «ВИРДЖИНИЯ ВУЛЬФ».

* * *

Молодая женщина, которая говорила по телефону, когда Эмили проходила мимо, оказалась Сашоной. В последний раз они виделись на спортплощадке в школе.

– Чтоб мне провалиться, – сказала Сашона. – Ты Вульф? – Она стояла, уперев руки в боки, и внимательно разглядывала Эмили. Сашона повзрослела. Она стала женщиной. – Мы думали, что ты умерла.

– Не умерла.

– Святые угодники. Где же ты была? – Она покачала головой прежде, чем Эмили успела открыть рот. – Не отвечай. Глупый вопрос. Ого. Взгляни на себя. Ты совсем другая. – Эмили смущенно улыбнулась. Она не была уверена, что это хорошо. – Чем, чтоб мне пусто было, ты заработала это имя?

– Не знаю.

По выражению на лице Сашоны Эмили поняла, что та ей не поверила.

– Ты шикарно выглядишь.

– Ты тоже.

– Пэтти Смит, – сказала Сашона. – Вот так меня теперь зовут. Смит.

– А что, Смит – это замечательно, – сказала Эмили.

– К чертям собачьим, – сказала Сашона, улыбаясь.

На секунду возникло ощущение, будто они снова в школе.

* * *

Ей пришлось вспомнить, как сильно она ненавидела нейролингвистику. А она забыла об этом за то время, что прошло после школы. Сначала было интересно: все эти амазонские племена, которые использовали узнаваемые латинские слова и которые, говоря «гах», могли заставить человека испытать голод. Потом пошли синтаксис и нарушения семантики. Все это требовало механического запоминания – за прошедшие четыре года Эмили утратила эти навыки – и умения мысленно жонглировать символами. В школе ученики редко обсуждали свое отношение к тем или иным предметам, но когда она рассказала Джереми Латтерну, что изучает нейролингвистику, он посочувствовал ей. Сейчас Эмили ощущала себя, как на тех уроках, только сейчас считалось, что она должна знать все.

Розенберг и Райн учили ее пользоваться компьютером. Там была система заявок: когда кто-то хотел, чтобы она что-то сделала, ей присылали заявку. А когда она заканчивала, то вставляла свою работу в заявку и закрывала ее. В большинстве своем те, кто от нее что-то хотел, были люди из Лаборатории, которая, как догадалась Эмили, находилась в другой части здания, хотя было очевидно, что заявки читают и другие люди, потому что иногда они запрашивали пояснения. Эти люди, думала она, «большие шишки». Высшее звено Организации, вроде Элиота. В системе заявок не было имен, только номера. Иногда Эмили прочитывала заявку снова и снова, прикидывая, нет ли в тексте речевых оборотов, характерных для Элиота, но определить наверняка не могла. Через некоторое время она прекратила рассчитывать на встречу с Элиотом. Очевидно, ей предстоит работать самостоятельно и заниматься чем-то, а вот чем именно, она не знала. Возможно, они и в самом деле хотят, чтобы она заново обучилась НЛ. Возможно, они тайком наблюдают за ней. Но если и так, то, что они видят, не представляет особого интереса.

Ей выделили квартиру, на ее имя завели банковский счет, выдали мобильный телефон. Все было организовано. Окна в квартире смотрели на район, где располагались комбинаты по производству мороженого мяса, и иногда Эмили выходила на балкон с бутылкой вина, укутанная в куртку, которая ни капельки не грела, и наблюдала за тем, как дышит город.

Каждые несколько дней она совершала глупость. Бодрствовала допоздна или ставила будильник на более ранний час и уходила из квартиры в морозную темень. Она шла неопределенное время в неопределенном направлении, находила таксофон и бросала в него монетки. Пока в трубке звучал гудок, она напоминала себе, что нужно изменить голос и избегать фраз, по которым ее можно опознать, и заканчивать разговор как можно быстрее. Она говорила себе: «Это в последний раз как минимум на неделю». Потому что была уверена: если ее поймают, последствия будут ужасными. Но когда на том конце раздавался голос Гарри, она забывала обо всем.

* * *