Лекции о Лейбнице. 1980, 1986/87

Жиль Делёз: Это совершенно верно. Но необходимо отличать лейбницевское от всеобщего, то, что принадлежит Лейбницу, от того, что мы встречаем практически повсюду в философии XVII века: идею того, что единственный источник зла – это ограниченность. Ведь ограниченность – условие существования всякой твари. Бог, дескать, несет ответственность за Добро, но не несет ответственности за Зло. Не существует-де тварей, кроме ограниченных, а ограниченность – источник зла. Вот это – не по-лейбницевски. Это – общее место, и вы находите его у Декарта, у Спинозы, и коренится оно в более глубокой операции (а не просто в теологической пошлости); это их концепция, это их антиаристотелизм, и, согласно этой концепции, лишений нет, существуют лишь ограничения. А ведь это – чрезвычайно оригинальный тезис, просуществовавший весь XVII век: попытка свести лишение к простому ограничению. Это пункт первый, нечто всеобщее. Пункт второй, который дает нам основания, свойственные Лейбницу: у Лейбница существует оригинальная манера мыслить отношения между ограниченностью и позитивностью, и это – позитивная потенция. Это оригинальная манера, ведь у Спинозы другая. У Декарта – третья. У Мальбранша – четвертая. И каждый из философов оригинален в своей философии в том, что касается определенной манеры мыслить отношения между реальностью, которая с необходимостью является позитивной, и ограничением этой реальности. Мы видели оригинальную манеру Лейбница. Если мы захотим сравнить ее с другими, то это будет совершенно иная тема, и тогда я подчеркну вот что. Оригинальность Лейбница представляется мне так: дело в том, что он понимает ограничение как пассивную изначальную потенцию, то есть как требование протяженности и сопротивления: вот это и характерно для Лейбница. Текст «Теодицеи» будет для нас очень важным, но лишь когда мы дойдем до физики: «Теодицея», часть первая, параграф 30 (я бы очень хотел, чтобы некоторые из вас прочли его к следующему разу): «Материя изначально расположена к замедленности или к лишенности скорости…»{ Лейбниц. Собр. соч. Т. 4. С. 148. Пер. К. Истомина и Ф. Смирнова.} Я сейчас позволяю себе рассуждать об этом тексте, потому что он очень красив, и я мог бы привести его здесь в ответ на ваш вопрос.

Лейбниц приводит физический пример, когда речь идет о метафизике и о метафизической ограниченности тварей. Он говорит: чтобы вы поняли проблему метафизической ограниченности тварей, необходимо, чтобы я объяснил вам нечто, касающееся физики, и это поможет вам. И вот что говорит Лейбниц: «Предположим, что течение одной и той же реки несет с собой многие суда, различающиеся только своим грузом: одни нагружены дровами, другие камнем, одни больше, другие меньше. В этом случае суда более нагруженные будут плыть медленнее, если только предположить, что ветер, весла, или какое-нибудь другое подобное средство не будет им помогать»{ Там же.}. Итак, они плывут по течению, они более или менее нагружены, более нагруженные плывут медленнее других, они везут не одно и то же сырье, они имеют не одну и ту же массу. Первая возможность: тяжесть ли объясняет то, что суда плывут быстрее или медленнее? Ответ: «Не тяжесть служит причиной этого замедления (того факта, что некоторые корабли плывут медленнее других. – Ж.Д.), потому что суда плывут вниз, а не вверх, но причиной здесь служит то, что увеличивает тяжесть самых плотных тел (прежде всего, не надо говорить о том, что тяжесть действует одна. – Ж.Д.), то есть меньшая пористость и большая тяжесть материи, из которой они состоят. Таким образом (и вот первый существенный тезис. – Ж.Д.), материя изначально расположена к замедленности или к лишенности скорости не для того, чтобы она сама собой уменьшала эту скорость», – здесь вы можете придумать продолжение – «не для того, чтобы она сама собой уменьшала эту скорость, когда она уже получила ее»{ Там же.}. Он говорит нам: материя запаздывает, она склонна к замедленности или лишенности скорости. «Ибо это означало бы действовать». Вы узнаёте – это чистая пассивная потенция, это ограничивающая пассивная потенция, стало быть, «материя склонна к замедленности или лишенности скорости, она не уменьшает сама собой скорости, ибо это означало бы…»{ Там же.}. Когда она уже набрала эту скорость и когда она поплыла по течению, то вы видите: все суда набирают скорость благодаря течению, но одни плывут медленнее других. Из-за тяжести ли это, спрашивает Лейбниц? Нет, не из-за тяжести! Ведь они плывут вниз, а не вверх по реке. Тяжесть здесь вмешивалась бы, если бы речь шла о том, чтобы плыть вверх, с помощью весел, все такое… Если бы они сами собой уменьшали эту скорость, набрав ее, то это означало бы действовать, но для того чтобы умерить собственной восприимчивостью (какой прекрасный текст для тех, кто постарается найти у Лейбница предпосылки Канта!) эффект воздействия (impression) (воздействие – это воистину сообщаемое движение; движение, сообщаемое течением; течение производит воздействие) – когда скорость получает воздействие.