Лекции по искусству. Книга 1

Художники часто оставляют завещания, как у Веласкеса «Менины», как «Святой Себастьян» у Тициана, или как «Ночное кафе» Ван Гога. Удивительно, но они оставляют свои «реквиемы». Как же ему было плохо, когда он писал «Икара». «Если у меня, что-то болит, — говорил Мамардашвили, — очень болит и без причины, значит болит душа». Вот и у Брейгеля болела душа. Он все пропускал через себя. Он был болен совестью.

В 19-ом веке литераторы выбили из-под ног художников табуретку и пришло время романов, тонких психологических ситуаций. А искусство может это показать? Нет. И что художники стали делать? У них начался интересный период — они стали писателями: писали дневники и переписывались. Обсуждали, что бы они хотели написать и что уже написали. Прочитать все невозможно. Когда вы начинаете читать переписку, то начинаете понимать их жизнь. Например, дневниками Делакруа зачитаешься. Сердце кровью обливается. Подходишь к картине и видишь только одно: все разваливается на куски, но когда он пишет про то, что хотел бы написать, миль пардон. Поэтому 19-ый век — век романа, а не картины. И эти люди не писали — они просто оставляли картины. И все. Но самое главное, что в их картинах есть то, что они точно знали и что хотели нам сказать.

На сегодня все, доброго всем дня. (Аплодисменты).

Лекция № 5. Ван Эйк — Карл V — Голландия

Волкова: Не забыли Брейгеля? Еще помните? Такого рода художника в Италии быть не могло, а Брейгель человек глубокий, полный скептицизма, глубокой иронии, абсолютно перевернутого сознания. А Италия героична. В ней героично все.

Вы любите оперу? А где она родилась? Она родилась в Италии. Кроме того, Италия хоть и не была единой страной, но она выстроена и живет на античной платформе. Несколько дней назад мне сказал один человек, который был в Бальбеке, что на него гораздо большее впечатление произвела терраса, на которой построен Бальбек. На что я ответила, что это вполне естественно, потому что Бальбек это поздняя римская постройка первого века, а терраса такого же периода, как Пирамиды. Циклопическая кладка, так что в Италии очень большое впечатление производит вечная античность, а она героична. Поэтому Европа, как я уже вам говорила, пошла за Италией. И мир пошел за Италией. Вот посмотрите. Какие образы итальянских мужчин важны для Италии? Вот итальянский тип: Ромео, Дуэлянт, Солдат, Поэт, Отравитель — кто хотите.

Европу они собой залили всю. Какая античность в Англии — боже мой! но она не прижилась. Там очень мощное кельтское начало. А античность она просто есть. Меня поразила античность в Испании. А для Нидерландов очень важна готическая традиция. Посмотрите, какая Мадонна.

Тициан

Ван Эйк

Вот где хрупкость. Нет в природе такого мощного, здорового начала, как все эти итальянские цветущие Мадонны с младенцами, округлыми плечами, широкими складками — такие Афродиты. Нет. В этом есть готическое начало. Это итальянская традиция очень сильная и мощная и из этого корня мы вырастаем до сих пор. Если бы мы не росли из этого корня мы никогда бы сроду не смотрели Антигону, а она нам нужна. Нас туда тянет и затягивает. И я вам больше скажу: чем дальше, тем круче будет затягивать. У меня есть своя концепция будущего в этом смысле. Пока жива античность, ее традиция очень могуча. Потому что она имеет мифологию, то есть концепцию образного художественного описания целого мироздания не только микрокосмоса, но и макрокосмоса.

Когда Эдип начинает жить со своей матерью и убивает своего отца — вольно или не вольно, то нарушает тем самым некую вселенскую ось и, следовательно, обязан ее восстановить. О чем вообще говорить? Его отец хоть и был чудовищем, но все-таки отцом. Античность создает феноменальную традицию, но есть и другая, не менее мощная традиция — готическая. Потому что северная культура: немецкая, скандинавская, нидерландская, вырастает из готической традиции. Зная про античность они ее минуют. Например, Ирман Бергман — он весь соткан из готической мистики.

Готическая традиция несколько другая. Она пронизана мистичностью и символизмом, а в мистической традиции предмет всегда впитывает и вбирает в себя то обстоятельство, которую не любит античность. Она очень сильно помешана на Волонде. Она из-за каждого угла ожидает черта. Я считаю, что величайшим явлением в мировой культуре является писатель Гофман. Он весь на готической традиции. Вся композиция его готическая и у него все время всякие чудеса, и он чудесен. Когда его читаешь, у него все время рядом чудеса и обязательно черт сидит. На дверном замке. И вот эта горечь, скептицизм — все связано… Что за герои такие? Это что за высокие подвиги такие (смех)?

Волкова: Это готическая традиция плюс античная, замешенная на очень высоком страдании. И, конечно, Гофман здесь самый-самый-самый. Почитайте его.